Альбом «Геннадий Айги – Владимир Яковлев. Дружба, творчество, сотворчество» имеет

множество поводов к своему появлению в свет. Во-первых, это семидесятилетия поэта Г.

Айги и художника В. Яковлева (1934–1998), которые отмечаются в этом году. Во-вторых,

выставка рисунков Яковлева из собрания Айги, которую книга представляет. В-третьих,

передача недавно созданным Фондом художника Владимира Яковлева картины «Белый

цветок на красном фоне» в дар Российскому фонду культуры.

Хватит, кажется? Но самое главное событие, которое аккумулирует эта книга, – живая память

о времени становления второго, «андеграундного» русского авангарда конца 50-х–начала 60-х

годов, объединившего, кроме героев книги, Анатолия Зверева, Александра Васильева,

Михаила Гробмана, многих других.

Поколение «оттепели» само по себе, помимо всего созданного ими, явилось произведением

уникальной советской культуры. Вывернутой, противоестественной культуры, где

неофициальные, преследуемые властью художники и поэты имели свою твердую иерархию

непризнанных гениев, замкнутую кастовость, обращенную к Западу, причудливые творческие

достижения.

Из созвездия «беззаконных комет» хрущевско-брежневской застойной мертвечины наши

герои ярчайшие образцы. Соученик Геннадия Айги по Литературному институту им.

Горького вспоминал, как поэт, известный тогда под настоящей фамилией Лисин, представил

на защиту диплома (он учился в семинаре у Михаила Светлова) множество переводов своих

стихотворений с родного чувашского языка. Когда преподаватели, не удовлетворившись

подстрочниками, попросили показать им оригиналы этих стихов, тех попросту не оказалось.

Это теперь мы понимаем, что замечательный поэт Геннадий Айги, мировой классик и

лауреат множества международных премий, тем и внес свой неповторимый вклад в русскую

поэзию – он пишет подстрочники поэм и стихотворений, которые оказываются тем краше в

переводах на все основные и малые языки мира.

Поэт подстрочника – вот авангард так авангард!

Не менее оригинален и другой герой рецензируемой книги – Владимир Игоревич Яковлев, за

которым с самого начала закрепилась слава «безумного и слепого художника-гения».

Безумного, ладно. Но – слепого! Художника!

Знаменитые яковлевские цветочки только и могли да и должны были существовать на фоне

официальной соцреалистической живописи, гектаров академических холстов «над родными

просторами» и «наши современники». Именно – безумный и слепой. И этого было

достаточно.

Чем безумнее норма, которую насаждает бессмертное кащеево семя российского начальства,

тем кривее и ни на что не похожи наши лица в зеркале мировой культуры.

Вроде и гордиться особо нечем, но и стесняться не приходится, какие есть.

Роскошный фотоальбом Михаила Дашевского «Затонувшее время. Россия, ХХ век. 1962–

1992» был приурочен к большой выставке в анфиладе Музея архитектуры, которая

закончилась буквально на этих днях.

То, что сам альбом оказался произведением искусства, доказывает премия, полученная

только что на международном конкурсе фотоальбомов в Братиславе.

Родившийся в 1935 году Михаил Дашевский «фотографиями впритык» показывает то

советское время «развитого социализма», которое на наших глазах обрастает кривыми

мифами и несуществующими достоинствами.

Дашевский никогда не был профессиональным фотографом, и потому на его фотографиях

нет той постановочной лжи, которая исподволь пропитала бы творчество человека,

желающего соответствовать общепринятой норме и «выставляться» хоть бы и с фигой в

кармане.

Более того, Дашевский профессионал в другой области и потому человек самостоятельный и

независимый. Доктор технических наук, специалист по виброзащите зданий, проектировал

дома, стоящие над туннелями метро. Ездил по стране, строил ГЭС. И фотографировал.

Теперь все эти ободранные советские Вильнюсы, Львовы, Арбаты, Солянки, Кременчуги,

Тбилиси, Ярославли, Трубные, тверские и калужские деревни производят ошеломляющее

впечатление своей исчезнувшей убедительностью. Ведь вот же, только что были на наших

глазах.

Седая женщина подвела на выставке подругу к одной из фотографий, спросила: «Узнаешь?

Ведь он, гад, все крышки с кастрюль собрал, в раковину положил и сфотографировал». Я

потом подошел, посмотрел: «Таня на кухне. 70-е годы». Малогабаритная кухня. Хорошенькая

девчонка.

Время стирает героев, действующие лица и исполнителей, сюжеты и интриги, сообщения

ТАСС и передовицы газет. Остается место действия, воздух, не столько лица, сколько фон,

который не был тогда виден, а сейчас исчез наяву и – проявился. Так, перечитывая «Анну

Каренину», все больше замечаешь случайных людей, места, куда попадают герои и которые

машинально и добросовестно описывает Толстой. Мы про любовь и так знаем. Вы нам

покажите, как выглядел каток на Пресне.

Так и тут. Ходишь с дурацкой улыбкой, потому что только что это и сам видел. Погодите,

неужели ничего этого нет? И ощущение совершенно невероятной загадки бытия, которой

вдруг стал свидетелем, тебя охватывает.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи