1116. Выставка 1418 дней в МДФ (Российская газета 2005 14 мая)

Жуть и обман войны

Ольга Свиблова: «Страдание не передать словами. Его можно только увидеть»

выставка

Игорь Шевелев

В Московском доме фотографии открылась выставка «1418 дней», приуроченная к 60-летию Победы. Вернисаж состоялся сразу после отгремевших 9 мая праздничных салютов. Может, поэтому внимания к нему было меньше, чем он того заслуживал. Зато и ощущения глубже и неожиданнее.

Выставка, развернутая во всех залах МДФ на Остоженке, представляет двенадцать тем и частей единого действа – «Горе», «Битва», «Оборона», «Передовая», «Achtung», «Освобождение», «Судьба» и так далее. Здесь же можно перелистать фундаментальные альбомы «1418 дней», выпущенные компанией «Интеррос» ко дню Победы. Фонограммы со сводками Совинформбюро и музыкой военных лет, видеофильмы на основе военных хроник, широко известные и никогда не виденные снимки классиков советской фотографии Зельмы, Халдея, Шагина, Шестакова, Тарасевича и других, - все это впечатляет даже подготовленного ко всему зрителя. Фотографии повешенных партизан, мертвой Зои Космодемьянской, немцев, встречаемых на Украине хлебом и солью, фонтана со скульптурами детей в разрушенном Сталинграде – все это пробирает физиологически.

Тем более что выставка выходит из помещения МДФ на улицу, где на 34-метровой конструкции размещены фотографии фронтовиков и увеличенные сочинения нынешних детей начальной школы о том, как война затронула их семьи.

Директор Московского дома фотографии Ольга Свиблова любезно согласилась ответить на вернисаже выставки на наши вопросы.

Российская газета | Почему выставка открылась не перед праздниками, а после?

Ольга Свиблова | На самом деле выставка работала и восьмого, и девятого, и десятого мая. Дом фотографии был открыт, и за эти дни у нас прошло более трех тысяч людей. Официальное открытие нам показалось некстати на фоне грандиозных праздничных событий в Москве. К тому же мы не знали, какая часть города будет открыта, и вообще, дойдут ли до нас зрители. Выставка будет работать до 6 июня, и хочется, чтобы ее посмотрело как можно больше людей.

РГ | Чем она отличается от других выставок, проходящих в эти дни?

Свиблова | Конечно, здесь есть работы наших классиков, ставшие знаком и метафорой Второй мировой и Великой Отечественной войны для всех народов, а не только для нас. Но мы открыли и много архивов, которые никто никогда не видел. Мы выставляем много фотографий в том маленьком формате, в котором они печатались во время войны и отсылались в газету. Понятно, что в то время никто не печатал выставочные форматы. Нам было важно, чтобы сами снимки передавали дух происходящих событий.

РГ | Кроме изображения ужасов, поражают отретушированные фотографии тех лет, они-то зачем?

Свиблова | Вы имеете в виду те, что выставлены в разделе «Пропаганда»? Мы негативно относимся сегодня к самому слову «пропаганда», но это не совсем корректно. Если мы посмотрим, как показывали войну в Англии, Америке, Италии, Германии, то увидим ту же самую ретушь, те же сюжеты, те же постановки. И это не случайно. За 1418 дней войны люди привыкают, что смерть это не одноразовое событие, что она более нормальна, чем жизнь. И для того, чтобы им продолжать жить, они перестают говорить об ужасах смерти. В этот момент они нуждаются в совершенно иной картине происходящего.

РГ | Поэтому, кстати, люди, прошедшие фронт, концлагерь, блокаду не могут говорить о них?

Свиблова | Еще десять лет после войны вообще никто не хотел вспоминать об тех ужасах. На улице у нас есть стена с фотографиями обычных людей, которые попали в эту мясорубку, как все мы могли попасть в нее, того не ожидая. И есть сегодняшние детские сочинения, - кривой почерк, ошибки. И одна девочка там пишет: «Ветераны не хотят вспоминать о войне. Они и сейчас не могут вспоминать о ней». Мне это кажется очень важным.

РГ | Что вас поразило больше всего при подготовке выставки?

Свиблова | У нас есть фонд военных фотографий. Пять лет назад мы делали выставку «Посвящение», где было представлено 72 архива из 72 стран-участниц второй мировой войны. Меня уже тогда поразило, что, сколько бы ты ни смотрел эти фотографии, ты не можешь остаться равнодушным. Ты видишь тысячи фотографий, при этом каждая заставляет тебя переживать.

РГ | Как психолог по образованию вы можете это объяснить?

Свиблова | Люди должны были как-то жить во времена, когда жить было невозможно. Труднее всего было заставить себя встать утром, если ты был в тылу; и побриться, - если это было на фронте. Заставить себя жить. Это то, о чем я все время спрашивала у своих родных, - у своей мамы, у своей бабушки: «Как вы жили во время войны? Как вы просыпались, как вы мыли голову, как вы пили чай?» Ответом было молчание. Они никогда мне не отвечали. Поразительно и то, как люди это переживают в момент происходящего, и то, как они после этого не могут рассказывать об этом.

РГ | Жизнь продолжается, впереди новые выставки, а Дом фотографии, по слухам, закрывается на долгий ремонт?

Свиблова | Пока я ничего не говорю на эту тему. Летом мы должны переехать. Через месяц скажу, куда.