927.Рецензия на Ольгу Кучкину (Новое время 2003 №26)

Конец романтики

Ольга Кучкина «Голос золы». Роман. («Нева», 2002 №10)

Первое, что приходит в голову во время чтения: традиционный роман о любви. Она журналистка, он географ, мореплаватель, океанолог, измеряющий турбулентность в точках Мирового океана. Автор – она, журналистка, а книга написана от его имени, потому что он умер, прах его, как и было завещано, опущен в тот самый Мировой океан, в ту самую турбулентность. Жена пишет о муже, становясь им, возвращая его, возвращаясь им, умершим, чтобы с ним воссоединиться, возможно, навеки.

Традиционный роман. Когда-то писали только так, печатая в журнале «Юность». Уже и людей, которые помнят это время и эти книги, скоро совсем не останется. Сейчас пишут иначе. И поэтому то, как писали когда-то, а сейчас не пишут, - оказывается вполне цельным, законченным и сложившимся стилем, не единственным, но и не бывшим, а одним из. Не прощанием, а нормальной вечной жизнью в литературе.

Любовь, смерть, плоть, кровь, чувства, память оказываются по-своему выстроенными словами повествования. По пути следования на остров Тонгатапу в порт Нукуалофа с борта корабля в океан опускается урна с прахом героя романа. Последняя свобода романтического героя 60-х годов. Таинственное совпадение числа промилле солености океанской воды и крови человека. Память любви, ссор, путешествий, попыток самоубийства, объяснений, изжитых вещей, жизни до и жизни после.

Рубеж веков обрушился в нашей литературе сотнями, тысячами книг-воспоминаний. «Голос золы» - еще одна, усложненная системой внутренних зеркал, отражений. Романтическое знакомство, разводы с прежними супругами, волшебство профессии океанолога: Гонолулу, Кюрасао, Галапагосы и барракуды – он, и «милая рисковая журналисточка» - она. Входишь в повесть Ольги Кучкиной как в провинциальный музей – с пустыми залами, старинными липами за окном, неслышными хранительницами в мягких тапочках.

«На Сокотре случилась первая размолвка». Изменчивость настроений, вальяжный американский профессор на Сейшелах, живущий с юной мулаткой, любовные истории, словно сошедшие со страниц Хемингуэя. Все это как наблюдать со стороны чужую страсть, оставаясь равнодушным, - жалкое зрелище «человеческого, слишком человеческого». Ремесло беллетриста – совместить два несовместимых ощущения, - внутреннее и внешнее.

Он с трудом развелся, брошенная жена написала в ЦК и директору института, в котором он работал. Получив, наконец, от бывшей жены паспорт, он поехал на Николину Гору знакомиться с отцом жены будущей, «журналисточки». Возникли сложности: он стал невыездным, а она под подозрением, как «работница идеологического фронта». Кто-то полюбит Владимира Сорокина, который доведет эту житейскую дрянь до логического абсурда. Ольга Кучкина выдерживает интонацию искренности и исповеди на предельной стилевой ноте, не сорвавшись с нее.

«Мы начали ссориться очень скоро». Алкоголь, лето в Тракае, выкидыш, врач-гинеколог с рассказом о жене, погибшей при родах, профессиональная реализация, параллельные романчики, загулы, чисто советское нежелание быть советским человеком – вот это безвыходное заключение в минувшее время и есть, наверное, то адское блаженство, о котором говорят знатоки загробных воздаяний.

Ольга Кучкина – знаковое имя для целого поколения советской, а потом и российской журналистики. Общественные перемены склонили ее к суровой прозе, в которой она осталась по девически нежной, азартной, ничего не забывшей, ничему не научившейся. Умница.

Игорь Шевелев