1271. Аксенов в ЖЗЛ и интервью с ним (РГ, 2006, 26 февраля)

«ЖЗЛ» для живых писателей

Новый роман Василия Аксенова обсудили его коллеги

Аксенов Василий

литература

Игорь Шевелев

В популярном клубе «ЖЗЛ» чтением Василия Аксенова фрагментов из его нового романа «Москва-ква-ква» началась серия встреч авторов журнала «Октябрь» со своими коллегами, - писателями, критиками, журналистами. По словам главного редактора журнала Ирины Барметовой, программа рассчитана минимум на год. В планах на март – стихи Алексея Цветкова, «глянцевые рассказы» Александра Кабакова, сочинения Вячеслава Пьецуха, Анатолия Наймана и так далее.

Роман Василия Аксенова «Москва-ква-ква», который в марте выходит отдельной книгой в издательстве «Эксмо», уже вызвал достаточно ожесточенную полемику в СМИ. Например, одному литературному обозревателю не понравилось, что в главном герое романа, действие которого происходит в Москве 1952 года, поэте-лауреате Смельчакове проглядывают явные черты Константина Симонова. Признавшись, что романа он полностью еще не читал, критик раздраконил все творчество Аксенова «по полной программе». Вполне возможно, что такая живая реакция на книги 73-летнего классика вызвана и его скандальным председательством в последнем Букеровском жюри, и повторяемым по телевидению сериалом «Московская сага», и явным присутствием в нынешней литературной жизни, путающим карты более молодым конкурентам.

Новое сочинение Аксенова это достаточно сложное и многоплановое произведение. Отчет о последнем при жизни Сталина XIX съезде ВКП(б) чередуется с мифом о Тезее, а биография поэта-орденоносца – с идеологическими спорами об идеальном государстве. Последнее, как заметила Ирина Барметова, имеет внутренний отсыл к предыдущему роману Василия Аксенова «Вольтерьянцы и вольтерьянки», получившему, кстати, букеровскую премию 2004 года, где об утопическом обществе рассуждают Екатерина II и Вольтер. И по форме роман «Москва-ква-ква» необычен, - чего стоит хотя бы его название. Стихи, ритмическая проза, различные стилистики от откровенно пародийных до сугубо лирических чередуются в нем с озорной свободой. Недаром автор, по его словам, испытывал такой кайф, когда писал этот то ли небольшой роман, то ли большую повесть. Многие издатели давно и безуспешно побуждают его к написанию мемуаров. Он же, сопротивляясь, отговаривался тем, что все реалии своей жизни внедряет в беллетристику и там использует. Теперь же, оценивая задним числом новый роман «Москва-ква-ква», он понял, что это отчасти и есть его настоящие мемуары о том времени.

Слушать чтение Аксеновым своих текстов само по себе приятно, поэтому вопросов к нему было не слишком много. Кто-то интересовался, не собирается ли Василий Павлович издать свои стихи, которых и в новом романе достаточно, - то в стиле Григория Поженяна, то в русле любовной лирики Константина Симонова, то в духе «среднего Смелякова» 40-50-х годов, - отдельной книгой. Аксенов ответил, что – да, он сейчас собирает стихи вместе и, видимо, издаст их с комментариями.

Действие романа происходит, среди прочего, в высотке на Яузской набережной. Здание сталинской архитектуры сравнивается с лабиринтом Минотавра, играя знаковую роль. Писатель Асар Эппель, автор «Травяной улицы» и бытописатель былой Москвы, выразил сомнение, что в начале 50-х было распространено само слово «высотка». Говорили просто - «высотное здание». Однако, Аксенов, казанский житель и питерский студент, вспомнил, как приезжал в первой половине 50-х к своим университетским друзьям, жил у них в общежитии, и они называли эти здания именно «высотками».

Впрочем, о чем речь, если на одном из аксеновских чтений поднялся въедливый молодой человек и напомнил, что в романе о 1952 годе действие не может происходить в университете на Ленинских горах, поскольку тот был открыт лишь 1 сентября 1953 года. На что автор ответил: «Я знаю, но это неважно».

Василий Аксенов ответил и на приватные вопросы «Российской газеты».

Российская газета / Василий Павлович, как вы оцениваете ту литературную борьбу, в эпицентре которой очутились?

Василий Аксенов / Я представлял себе, что не имею к ней ни малейшего отношения, но, видимо, букеровский скандал втащил меня в эту борьбу разных клик. Сейчас я ругаю себя, что вообще согласился тогда стать председателем жюри. Это было под влиянием эйфории от получения премии за «Вольтерьянцев». Не думая, я согласился и даже не спросил, кто будет в жюри. А когда увидел, был несколько шокирован. Скандал разгорелся на первой же встрече.

РГ / Да, я помню, как перед объявлением лонг-листа вы все вышли красные и взъерошенные.

Аксенов / Да, там чуть не дошло до рукоприкладства. Один из членов жюри сказал мне: «Ну, я вам еще врежу». На что я сказал: «Можете не сомневаться, что я вам отвечу». И в конце я завелся. Если бы счет был «три-два» в их пользу, я бы ничего не сказал, вручил бы эту премию и все. Но оказалось «четыре-один», и это меня возмутило. Я понял, что надо отвечать ударом на удар. И когда я сказал, что не стану вручать букеровскую премию, они совершенно обалдели.

РГ / Ну, для литературы скандал это не самое плохое дело?

Аксенов / Да, литература родилась под звездой скандала, это правда. Вообще я улавливал такое отношение к себе на протяжении 90-х годов, когда начал здесь все печатать. И до сего дня чувствую, что какие-то люди в литературе считают меня чужим. Все они задвинуты на идее, что русский писатель ничего стоящего в эмиграции написать не может. Если говорят, что «да, был такой писатель…», то называют только то, что печаталось в советских изданиях. А то, что писалось в свободном состоянии, это не признается.

РГ / А молодое поколение, сын?

Аксенов / От него комплиментов не дождешься, он очень сдержанный человек, но я чувствую, что он меня читает и ему нравится. Накануне я читал в «Пирогах на Никольской», в зале две трети людей были молодые, и они очень живо реагировали. Часа три мы разговаривали, интересно было.

РГ / Приятно возвращаться в эту литературную бучу из состояния классика, который давно над схваткой?

Аксенов / Нет, я стараюсь не влезать во все это и вообще не реагировать. На то, что написал некий критик, мне даже отвечать неохота. Он ни черта не понял. Поразительная глухота, плохое зрение и отсутствующий нос. Человек не понял ни одной из главных тем книги. Там много переплетающихся тем, но он вообще ничего не усек. Я ему и не отвечаю.

РГ / В Биаррице отходите от этой литературной возни?

Аксенов / В Биаррице я, в основном, пишу. Большую книгу, которая неожиданно была прервана на восемь месяцев написанием этих «сцен из московской жизни 1952 года». Там любопытная история. Когда-то в 70-е годы у меня были две детские книги – «Мой дедушка памятник» и «Сундучок, в котором что-то стучит». И меня довольно часто люди спрашивали, почему я не напишу третью часть? В первой части герою 12 лет, во второй – 13. И сейчас я пишу роман, где этому герою или прототипу героя, что точно неизвестно, - 45 лет. То есть это сегодняшний день. Получается довольно занятно.