Год погоды. 5 марта

Тимофей в Символех

Год погоды. 5 марта

5 марта. Умер Сталин, и уже повод для хорошей погоды. С утра солнце облило всю поднебесную с ног до головы. И морозец крепкий, чтобы не дремали, а бегали шибче, вытащив из шкафа шубы, шапки, шарфы. Ш-ш-ш… Крепкий белый наст лег на землю, и ногу надо ставить, не боясь, чтобы идти с хрустом, с аппетитом. Зато нет вчерашнего ветра, вьюги, которая и принесла за ночь этот мороз, к утру расчистив небо, дворы, дороги.

В это время от людей, особенно близких, надо держаться подальше, - загрызут даже без повода. Незнакомый, тем более. Забавно смотреть, как их катает мордой по жизни небесное их начальство, которое в последнее время никто, кажется, трезвым не видел. Зато, славословя ему, они по-прежнему надеются на чины и отличия.

Он все чаще ощущал на себе блаженную архаическую улыбочку, никак не соотносящуюся с текущими его делами. Зато относилась она к высшим силам, которые, как вели свою необъявленную войну против людей, так и продолжали вести под благостный хор, дирижируемый высшим министерством правды, что все хорошо, и в вышних благоволение. Весна, кажется, обещала быть непростой.

Он полил цветы, протер пыль на выступах книжного шкафа. С трудом раздернув замерзшие рамы на остекленном балконе, вытряхнул тряпочку. Потом сел за первый из уроков, отведенных на сегодня. У соседей за стеной застучала музыка. Он тоже, не будь дурак, нашел в сети джазовую кнопку, соединился с ней, но последние дни связь с интернетом так барахлила, что музыка прерывалась каждые десять секунд. Не страшно. Такой день. Смерть тирана. Гора с плеч. Кажущееся послабление. Солнце, снег, надежды. Опять сосульки, гололед. Пожарные тушили арбитражный суд и налили столько воды, что та превратилась в гору льда, с которой тут же начали кататься дети на картонках. Санки незаметно исчезли из обращения.

Тут ведь еще и луна близится к полноте. Кто там недавно, да, Юра Арабов вспоминал, как Ленин, вынесенный в шубе на террасу в Горках, выл на луну. Сводя это к расплате за грехи. А то хорошие люди не воют волками. Сон не держится в такие ночи. А днем бодр до поры, пока не свалишься без сил. Похоже на вечный забег по финишной прямой.

Он, как волк, вчувствовался в запахи, в странный свет, расширяющий глаза, стремящиеся вобрать его в себя, в сырую, хрустящую на зубах луну, в темные рельефы лесного массива, чужих зданий, покинутых жизнью, в подернутую ледяной ряской воду пруда, сбивающий с ног северный ветер.

Тут была изнанка жизни. Приют людей, не нашедших себе места. Он сам был такой. Наверное, поэтому они ему не были интересны, как и он им. Это было похоже на катакомбы, в которых каждый жил своей жизнью. Хорошо, хоть в доме тепло. Довольно и этого.

Белые, сверкающие на солнце сугробы надо разглядывать издали, из окна. На улице только слезы потекут от ветра, мороза, ослепительной белизны, крика детей, играющих в мяч на снегу, - от всего сразу. Лишь сделав фотографию и долго ее разглядывая, можешь понять, в чем там дело.