Поминальная суббота

6 марта. В общем-то, этого он всегда и хотел: тихо, со всеми удобствами умирать, расположившись на грани двух миров. Понятно, что никому об этом не расскажешь. Люди плавают в своих эмоциях, как мухи в сиропе, не зная, что делать с тем, что они видят перед собой.

Утром, проснувшись, увидел ясное морозное небо. Потом, просмотрев еще пару срочных снов, нашел день посеревшим, вился небольшой снежок, все пошло обычным непогодным своим путем.

На веранде разговаривали. Он встал и начал молиться на образа. Помощи уже не ждешь, но хотя бы не вредил. К середине дня должны были начать собираться домашние. Жизнь это то, что происходит с другими. Перед ним было большое чистое поле – модерн, психоанализ, мемуары, толстые тома собраний сочинений. Он, как и в детстве, поражался провинциальности людей, занятых своими насморками и геморроями и не видящих самое интересное. Впрочем, подумал он, недолго ему еще мучиться среди людей.

Скоро весна. Он уйдет вместе с молью, жуками, с длинным блестящим дождевым червем. Снег, лежавший за окном, показался ему голым и холодным как в операционной. Кому-то из следивших за ним, мысль эта понравилась, и из-за дымной облачности вдруг прорезался солнечный свет. А тут еще наступающей ночью будет полнолуние. Мы цепляемся в желании понять происходящее за любые знаки, будь то величина луны, состояние солнца, электромагнитного поля или закономерность взрывов, устраиваемых в Москве непонятно кем. То есть, конечно, понятно кем, сказал он про себя как старый московский интеллигент, по горло повитый лубянской конторой.

Чем тише и неотвязней вился снежок, тем более опустошенным он себя чувствовал. Еще можно сесть на электричку, глядя в окно, как мелькают станции. Можно выйти там, где всегда, и пойти в сторону теплого дома, где, не зная, что с тобой делать, тем накормят, а после разговоров уложат с собой в постель. И по приемнику в это время будет играть джаз. А вдоль забора бегать серый Жуков, заботливо облаивая всех прохожих, а также других собак, которые своим присутствием и лаем как бы покушаются на его территорию. Но даже вспомнить об этом будет негде и некому.

Все берет нас в полон. Автомашина, в которой сидишь часами в пробке. Компьютер, связь которого с сетью никуда не годится, потому что в сети какие-то непорядки. По телевизору десятки, сотни каналов, на которых нечего смотреть, кроме рекламы. Он любит, чтобы бежали биатлонисты, на худой конец, лыжники, а она любит все, что угодно, кроме этого его спорта. Поэтому он смотрит в окно на начавшуюся вьюгу и слушает, потому что некуда деться, - кофе горячий, залпом не выпьешь, а потом все равно некуда идти, кроме как обратно на станцию, но еще рано, - слушает, как ковбой убивает по одному человеку за пять долларов из пятиста долга, который ему не отдали. И потому они берут какого-то парня в шерифы, но тут он допивает свой кофе и идет покурить на ступеньки у входной двери. Вода из крана на улице течет тоненькой струйкой. Это специально, чтобы трубы не лопнули. Снег все веселее вьется веревочкой, ложась ему на голый черепной горшок.

 Первая | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга