День полнолуния  

Год погоды. 7 марта

7 марта. Спать надо до тех пор, пока кровать сама тебя вытолкнет наружу. А это будет не скоро, никогда. По ту сторону тебя не ждет ничего хорошего. Ты вдавливаешься в сон всей силой своих незадач, тупиков, безвыходности, тебе некуда просто больше идти, и сон опять поддается, пропуская внутрь.

День яркий, солнечный, морозный. Дверь балкона открыта, и этого тоже хватает, чтобы уснуть и видеть сны. Достаточно доплестись до кухни, чтобы запить водой очередную таблетку от головной боли, сходить в туалет, и снова погрузиться в исполнение главного из желаний, - не быть. Как хорошо.

Наконец-то ты можешь сбежать со всех уроков, даже сны не запоминать, не записывать. Никто никогда ничего не узнает. И тебя больше не увидят. У тебя хватит сил и желания уснуть, если не навсегда, то очень надолго. И день, вольно раскинувшийся по небу облаками, даст тебе эту возможность. Это Привольная, улица, по которой уходишь на все четыре, - и каждая твоя, - стороны.

Рано утром, кажется, кто-то уже свиристел в окно. Легкий морозец заполнял комнату свежим воздухом, который так хорош для сна. И головная боль, кажется, слегка подалась, ушла. И сердце распрямилось от исхода той, - явной, - безнадежности, которую ничем уже, никакой мыслью и философией, не перешибешь. Только море шумит, тьма кромешная, и поднимается этот утробный гул. Надо вставать. Когда болела голова, посчитал, что пишется сразу пять книг, включая ту, что пишется сейчас. Другого выхода нет, кроме того, чтобы – быть.

Солнечный свет заливает все в комнате непривычным после сумеречных месяцев золотым теплом улицы. Э, да скоро придется выставлять рамы, - как писали в русских классических романах. «А почему Игорь все время работает?» - спрашивает внучка, которую привезли на выходные, и она теперь ходит по комнатам в своем вишневом бархатном платьице, на все смотрит и всем интересуется. «Потому что он не может иначе», - отвечает Галя с таким сложным выражением голоса, что он не может его определить.

Всюду еще снег, - на кладбище, в роще, во дворах. И птиц почти нет, - их на этой ранней солнечной мякине не проведешь. Ему кажется, что он потерял шеститомник Блока, и он долго возится в старых кухонных шкафах на балконе, пытаясь его найти в залежах сброшенных туда книг, находит много чего интересного, до чего так никогда уже не доберется прочесть, но Блока нет. Зато тепло.

Морозная лунная ночь. Дневные заботы, планы, усилия отошли вместе с листочком календаря, от которого останется только само это волшебное и непреходящее сочетание «7 марта», куда так и будут лепиться новые люди, события, чьи-то дни рождения, смерти, погода. Это останется. Коренник трясет дугой, пристяжная мечет из-под подков комьями снега, рвет валек. Все летит прочь, оставаясь на месте, как луна в бесконечно тянущихся облаках. Поезд сперва гудит, приближаясь к станции, потом тормозит, визжа на рельсах. В лицо ударяет теплый, с уютной чужой примесью воздух вагона.

 Первая | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга