Год погоды. 27 апреля

Дождь шамана

27 апреля. На день рождения подарили шаманский посох с приложением инструкции для вызывания дождя. Посох был похож на карниз для штор, размером в метр, герметично закрытый. Внутри, если наклонить, что-то медленно пересыпалось. В инструкции указывалась скорость, с какой надо наклонять посох, прислушиваясь, чтобы наверняка вызвать дождь. Естественно, все гости наклоняли и прислушивались. Кто-то пошутил, что теперь с дождем будет все хорошо. Уже на следующий день небо заволокло серой дрянью, пошел дождь, а вечером, выглянув в окно, он увидел, как в светлом конусе от фонаря сыплет самым настоящим снегом. Уже и весь газон около дома был сплошь белым, и дальнее поле перед новостройкой.

Утром весь снег куда-то делся, несмотря на холод, птички зачирикали, воспользовавшись просветом в небе. Бродя вокруг шаманского посоха, он больше не решился взять его в руки. Мало ли что, впереди майские праздники, а он устроит людям непогоду с природным катаклизмом. Люди лучшего не заслуживали, но все-таки было бы досадно. Или попробовать?

Это был первый урок шамана: оказывается, от тебя зависят те, от кого ты сам давно считаешь себя свободным. Надо ли тебе приближаться к ним или нет? Не лучше ли сделать вид, что тебя нет? Шаманская сила гнетет руки, не давая поднять их. Между тем, небо становилось все пасмурней, все темнее, надвигаясь на его дом. Психическое заболевание в отсутствие иных занятий бывает занятно, особенно при наличии доброй психиатрической библиотеки и параллельном писании истории своей болезни. И сам шаман, говоря устами коллеги Мышкина, доброе и полезное животное. Пусть сидит у книжного шкафа, никого не трогает. Что-то согнувшееся, нахлобученное на самого себя и со стороны вполне похожее на неубранную одежду. Пока не пошевелится, меняя позу. А, впрочем, кажется, даже и не дышит. Зато умеет ждать.

Сам же он с интересом наблюдал процессы в собственной голове, - движения и задержки слов, новости об итальянских заложниках, о множестве трупов, случающихся там и сям в России и о которых никто не беспокоился. Ах, думал он, как бы хорошо было оказаться на Марсе, где все так понятно в отличие от этого странного места, в котором он оказался. Небо то светлело, то опять неимоверно темнело над домом, в котором он окопался. Но дождь не начинался. Он бы услышал, как тот стучит в окно, и сразу бы ему открыл.

Между тем, погода не знает разделения между сном и явью, и ему тоже становилось все труднее различать между ними. Утром он вставал с большим трудом, утешая себя тем, что незаметно пройдет день, и он опять будет спать. Довольно скоро это ощущение проходило, и он погружался в текущее чтение и наблюдение за происходящим вокруг, как в некое мерцающее сновидение, границы которого были очерчены не очень четко. Накануне ему приснился Иван Стариков, и он записал об этом, а сейчас по радио услышал, что тот с тяжелым инфарктом лежит в больнице и срочно слагает с себя сенаторские полномочия. Он не очень понимал теперь, что ему снится, а что происходит на так называемом самом деле. Лужи были большие после долгого ночного дождя, и тут же куски сухого асфальта, увеличивающиеся прямо на глазах.