Год погоды. 22 августа

Евангелие от Матфея

22 августа. Матвей ненастье подпускает, осенним дождиком лето перешибает, разрешает змею коров сосать, поэтому, несмотря на сытную травку, тех держат в доме. Лучше мы сами зеленого змея сосать станем. Делать это лучше на джазовом фестивале в саду «Эрмитаж» на зеленой, как змей, травке. Теплая водка – по погоде и потому, что редактор сказал, чтобы посмешнее было, а смешнее, чем выпивка, только любовь, но на нее совсем уже нет сил.

Постепенно входишь в ритм плавания. Смотришь с интересом на берега, между которыми плывет теплоход. В конце августа темнеет рано, музыка на теплоходе звучит громко, женские улыбающиеся навстречу лица кажутся заманчиво притягательными. Кто мог уже разошелся по каютам с желающими. Ты вспоминаешь, как где-то за Акуловой горой с деревянной церковью видел вьющуюся вверх дорожку к автомобильному переезду.

Девушки выпивают и становятся все теплее. Душно, бедняжки им еще прижиматься потными животами. Если много выпить, а потом станет плохо, то может и обойтись. Никогда не загадывай наперед, сколько раз учила его жена и сама жизнь. Шлюзы влажные видны все хуже, где-то там за ними Волга. Все выше по Волге, все ниже по шлюзам.

Совершенное одиночество писателя на теплоходе. Самые умные из людей никогда не решатся его прервать, за это он их и любит. Мелкие мошки летят на свет красной настольной лампы, рядом с которой открыт ноутбук. Теплоход начинает дрожать. Хочется думать, что из-за естественных причин, которые кончатся добром.

Гулять по палубе, дышать свежим воздухом, ни о чем не думать. Одиночество побивается алкоголем, тот сном, а сон – новым утром. В каюте есть холодильник, в холодильник с вечера положил три банки пива. Нет ничего лучше, чем дожить до утра, когда тебя будет ждать холодное пиво.

Э, вдруг замечаешь, что ветерком подуло, и фонари за открытым окном каюты пошли влево, началось движение. Пароходик не зря дрожал, и они все вовремя выпили за встречу, и ее глаза были удивительно добры, понимающи, но все губит еще обычное желание выпить еще одну, лишнюю, рюмку, после которой даже не надо извиняться, - просто удалиться по-английски, а не следующий день делать вид, что вы не знакомы. Даст бог, она успокоиться, найдет себе кого-нибудь другого, честного. А его вечная подруга – тоска, что уж тут сделаешь, он сам все для себя выбрал.

На его глазах происходят чудесные романы, но темно, и у него нет слов, чтобы выразить то, что настолько глупо, что и выражать не стоит. Еще будет полчасика после вечернего урока чистописания пройтись по палубе, дыша свежим воздухом. Еще душно, рубашка липнет к телу, но послезавтра наверняка будет похолодание, а пока что хорошо слыхать, как поют русские песни. Кажется, на палубе уже играют в карты или разгадывают кроссворд, или вообще играют в какую-то невиданную еще им игру. Но если хорошо выпить и закусить, то все будет замечательно. Массовик не брезгует выпить вместе с народом, хоть и обещает разбудить не позже восьми часов утра.