Год погоды. 25 августа

Фотя на поветях

25 августа. На поветях, то есть в сарае пора убираться, а то скоро летнюю утварь надо прятать, а там черт ногу сломит, будто копошится кто в темноте, на осенне-зимнее житье устраивается.

Что-то она не то сделала, продуло ее, что ли, или сосед по столу чихал и кашлял, но все тело ее заломило, и на ночь она решила принять анальгин, больше лежать, прежде чем идти на экскурсию, хорошенько подумать, и вообще вести здоровый образ жизни.

Волга, по которой она плыла в недельном путешествии, потемнела и вздулась бы, будь она рекой, а не системой луж, как назвал ее гид, которого она слушала по радио на теплоходе.

Зато облака были красивые. Несмотря на нездоровье, она долго сидела на выглянувшем солнышке, потом опять продрогла на ветру. Старообрядцы прятались в деревнях на высоком берегу. Белели церковки. Волга доходила до 15 километров в ширину и до 20 в глубину. Зачем она все это записывала, кто бы ей объяснил. И про Чкаловск, где жил Чкалов, и о пяти комнатах его дома, и о том, что на берегу была не так давно зеленая стоянка, где купались и гуляли по окрестностям.

Странно, с каким наслаждением она в первый день плавания смотрела на деревья по берегам, на пенистую дорожку за кормой. Точно так же смотрела сейчас на дороги между домов, когда они плыли недалеко от какого-нибудь городка.

Или в Москве хотела быть сомихой и лежать на темном дне, лениво шевеля жабрами и натягивая губы на мальков, не как в рыбном отделе гастронома, а на волжской воле. А сейчас ее пробирала ленивая сонная дрожь, когда она смотрела на эту темную, сырую и холодную воду, которая вместе с небом окружала ее со всех сторон.

Мозги ее, видно, совсем размагнитились. Кому-то это в кайф, а ей в лом, как выражаются нынче ее ученики в философском колледже. Если бы не старенький ноутбук, в который она впечатывала все свои бредни без разбора, совсем бы расклеилась. А так просто почернела, замечала она, глядя на себя в зеркало над умывальником. Тетка, с которой она плыла, попалась спокойная. Уходила себе на палубу и то загорала, когда было жарко, то сидела закутавшись во все свитера и куртки, когда похолодало. Поздровается, пожелает спокойной ночи, и на бок. Днем тоже спала после обеда и экскурсий. Они друг другу не мешали и были очень этим довольны.

Она вдруг вспомнила, что закачала себе в ноутбук несколько книг, - и Шелера, и Эткинда про путешествия, и типы людей в соционике. Но вот уже проплыла больше половины, а еще даже ни разу не открыла.

Как-то надо зафиксировать это время, - приходит ей периодически на ум. Конец лета, но деревья еще сплошь зеленые по берегам, да и в Москве, потому что лето было щадящим, ни жарким, ни холодным, все в меру, хотя все, кому не лень, ругали погоду. Пусть плавают, как она, и будут довольны тем, что есть. Она даже сама поразилась собственной наглости. Все города, в которых она была, тихо выветривались из ее памяти, не оставляя следа.