Год погоды. 31 августа

Фрол и Лавр

31 августа. Лошадиный праздник, можно испечь печенье в форме копыта. С утра весь город, пригороды, аэропорты, реки и каналы погружены в туман и тишину. Словно вырвали зуб, потом оторвали голову, и все заняты прежними делами, скрывая, что жизнь закончена, будущее закрыто, все вещи вынесены, квартира опустела. Зато тишина запредельная, особенно когда уезжает машина для уборки мусора.

Торжество отсутствия завтрака ни с чем не перепутаешь. Для кого голый чай, а для кого – прозрачный зеленый бульон китайского космоса, втянутый живот и сосредоточенное соображение. Время кончилось, осталась только та минута, что сейчас. Когда тебя втянут в свару, а ты ведь без нее не можешь, сам влезешь, надо будет оставаться собой, во что бы то ни стало. Чай будет твоим верным защитником.

Ум должен быть холодным и чистым, как та самая опустевшая квартира. Что за погода в окне, - дело десятое, то есть дело для дневника наблюдений. Особое солнечное освещение последнего дня августа, - задумчивое, сквозь ресницы, лукаво-женское, теплое, не жаркое, щадящее. Мусорные баки забиты до предела вернувшимися из отпуска горожанами. Бомжи подходят к мусору осторожно, чтобы не опрокинуть на себя эту вавилонскую башню.

Юноши гоняют с треском по улицам на мотороллерах. Рвут тишину, которая после них смыкается в воздухе крепче прежнего. В прихожей у него была специальная палка для прогулок. Он взял ее, надел спортивные туфли и отправился в ближайший парк. Ему давно уже не нравились путешествия, из которых надо возвращаться, как говорится, отдохнувшим и обновленным. Исчезнуть, раствориться в этой чрезмерности последнего летнего дня, - дело другое. Деревья бодро шевелили зелеными листьями на тему «как я провел лето», - все провели его хорошо, никто даже отчасти не пожелтел, бывают такие бодрые старички, даже неприлично.

Он прикидывает, докуда дойдет пешком, где сядет на автобус. Потом можно доехать на попутной до станции, там электричкой до конечной, оттуда опять автобусом в соседний город неподалеку, но там уже другая ветка железной дороги, он проверил по карте, - там, как водится, взять на самый дальний рейс до конца, помня при этом, что земля круглая, чтобы никто никогда ни до чего не добрался.

Так что проще оставаться там, где ты есть.

Все же он выбрал потеху быстрой ходьбы, вдруг, по настроению, сменяющейся такой медленной, что медленнее ее бывает только печаль и тоска. Или лежание в густой, пахучей, последней накануне осени траве. Долго не полежишь, холодно. Но тем приятнее, что вот-вот надо вскакивать, а ты лежишь, длишь вместе с прохожим муравьем это очарование. Даже зрение словно обострилось, - он увидел дятла, который шел по стволу дерева вверх, не чувствуя, что за ним наблюдают, выбирая червяка по вкусу, но так ничего полезного не нашел, и вспорхнул дальше, потерявшись из виду.

На обратном пути по привычке заходишь в супермаркет. Жужжит электричество, много еды, но аппетит вроде как уже пропал. Вокруг дети.