Год погоды. 14 декабря

Снег засыпает все следы

14 декабря. Матч состоится при любой погоде. В воскресенье, во дворе, девять на девять человек. Уже и форма у них есть. Тут снегопад, половина авиарейсов на Москву отправилась в Питер, Нижний и Самару, а они бегают, что-то из себя изображают. Жена одного из них уже плюнула бороться, пусть делает, что хочет. Приходит потом, а на нем лица нет, хоть бы бодрый был, а то смотреть страшно. Нет, рвется в бой, как молодой, потом, говорит, я весь день довольный. Потом лежит весь день и пьет валидол. Меня, говорит, заменить некем. Еще бы, дураков мало бегать в снегу по колено. Лучше снег, говорит, чем грязь по колено, как было три недели назад. Это точно, потом не отстираешь форму, и от самого столько грязи было, что слив в ванной забил, слесаря пришлось вызывать, он еще удивился, вы что, говорит, туда ведро грязи слили? Как ему объяснишь. Она, чем дальше, тем все больше удивляется на мужчин, какой-то другой вид существ. Поэтому и не живучий. После шестидесяти посмотришь, одни тетки…

Эти бесконечные внутренние монологи особенно обостряются во время таких вот снегопадов. Дома на другой стороне улицы еле видны. Утром, когда проснулся и приподнялся, чтобы посмотреть, что там за погода, вообще ничего не увидел. Машин на дороге мало, и шоссе все белое, как давно уже не видел. На улице тоже, идешь сквозь вьюгу и бормочешь, бормочешь, чтобы не остаться одному, не заблудиться. Одному, как привык, тут и негде быть, - нет ничего, снежная каша сплошная, а не воздух. Только странный и приятный звук от сапог, притаптывающих снег со скрипом.

Зимой теперь все меньше взрослых с детьми на саночках, все больше с собаками, которых выгуливают. Когда вышел вечером, то пошел к дальней остановке, потому что перебраться через засыпанный по колено снегом газон было невозможно. Снег уже не падал, можно было обойтись без шапки. В автобусе в такие вечера даже кажется уютно. Причем, на улице становится теплее на глазах. Сугробы превращаются в грязь, в лужи, через которые не перебраться.

Можно не выходить из этого города, так и жить в его лабиринтах, лишь боком задевая времена года, месяцы внешней жизни, погоды. Если есть свое дело, то почему и нет? Погода все равно достанет тебя изнутри, переменой давления, например, или солнечной бурей, которая гальванизирует толпу, и тебя вместе со всеми. Или, наоборот, хорошим настроением и надеждами, ну ничем толком не подтвержденными.

Жизнь в мокром снеге, она особенная. Воздух плывет так, что не поймешь, жарко тебе или холодно. После дома прохладно, а потом потеешь. И люди слегка злые от предпринимаемых усилий движения. Например, за просьбу подвезти, куда тебе надо, просят не двести рублей, как обычно, а пятьсот, что даже и чересчур.

И какой-то особый ракурс есть в этом времени, что видишь самого себя как бы со стороны. Да и не как бы, а вот он – в кино, на фотографии, в телевизоре, движется, улыбаясь горячо чему-то своему, непонятному. Какой-то загиб во времени, выворачивающий пространство так, что виден снаружи.