Год погоды. 3 декабря

Перед снегом

3 декабря. Землю высушило, подморозило, оставило позвякивать в течение короткого декабрьского дня. Сверху видно, как по дорожкам идут редкие люди с тележками. И он ходит между ними. Совсем другое зрение там, другие ощущения. Лицу холодно, правая рука в кармане куртки, левая держит пакет с продуктами. Сейчас пройдет между гаражами, а там ветер между домов, мусорный контейнер, в котором копается безумный юноша, и короткая прямая до подъезда.

Сухой морозец способствует активной светской жизни более, нежели обычная грохочущая московская грязь. Сразу попадаешь с улицы в круг знакомых, начинаешь здороваться, обниматься, стараясь краем глаза увидеть картины, висящие на стене, прислушаться к музыкантам, сидящим кружком перед своими инструментами, оценить степень готовности фуршета и его объемы. И снова – один, другой, третий приятель, только успеваешь пожимать руки, целовать ручки дамам и ароматизированные бороды друзей.

Самое неприятное, что, вступая в этот теплый приятельский круг, перестаешь быть готов к смерти, как готов к ней наедине с собой, когда сам определяешь перспективы будущего и ближайшие к нему шаги и помехи. Последнее время голова была тяжеловата, то ли свое давление подскакивало, то ли магнитные бури от солнечного неспокойствия давили на психику. Тут как раз свежий воздух способствовал забвению головных тягостей.

Идя на смерть, думал он, читая ранние рассказы Толстого-артиллериста, надо быть в полном здравии и владении умом. Никаких тебе насморков и душевных контузий. Смотреть из окна во двор было много приятней, чем на шоссе, но потому менее поучительно.

Уже стемнело, когда, напившись чаю, он сел в машину и съехал со двора. Звезд давно не было, одни светофоры и иллюминация. До Нового года был еще почти месяц, но под ближайшие в воскресенье выборы улицы сделали светлыми, а легкий морозец так и почти чистыми, сухими. Бодрость давалась и ощущением скорости.

То, что он выпил и закусил на людях, это было хорошо. Бросил машину, где была, и поехал на метро. Когда выпьешь, меньше замечаешь вокруг. Или, наоборот, женщин больше видишь. Куда-то приехал, там тоже что-то ел, с кем-то говорил, подъехала вся семья, много смеялись, чтобы через час плакать и скандалить между собой. Это уж, как обычно.

Когда вышел из подъезда, на асфальте лежал тонкий слой мокрого снега. Может, это подвигало близких людей на скандалы, плач и обвинения друг друга в несусветных поступках. Говорили, что кто-то хочет приватизировать квартиру, а этого делать не надо. Приписывали другим слова, которые те не говорили, и мысли, которых они не думали, но доказать это не могли, потому что это унизительно.

И тогда все то темное, что еще утром не было заметно, явно выступило на фоне мокрого белого снега, который даже непонятно, откуда брался. Так, мелкая морось, а он уже закрыл шоссе, тротуары, поля, навис на деревьях, и все это было неизбывно, неотвратимо, как наступающий завтрашний день.