Год погоды. 16 февраля

День Анны и Семена

16 февраля. Опять снегопад с ночи. Все белым-бело, все плоско и непроходимо. Воспитательницы в детском саду расчищают площадку для гуляния своих групп рядом с беседками. Если посмотреть сверху, то асфальт тоже белый, когда много снега, то реагенты на него сразу не действует. Тише обычного. Дверь балкона приоткрыта. От свежего воздуха невозможно проснуться. Даже радио включил, но звук доносится с большими перерывами на сладкие провалы в дремоту.

Первый день масленицы, которая, кажется, будет отменена из-за траура по погибшим во все новых катастрофах. Каждый день объявляют, где люди могут сдать кровь для пострадавших. День называется «починки», все надо починять. Но толку, кажется, чуть. Не починяется, как ни старайся. Мэрия заявляет, что будет настаивать на отмене масленичных празднеств.

Где-то после одиннадцати копошащихся в снегу детишек из детсада становится все больше. Вечером в Музее Цветаевой в Борисоглебском презентация книги переписки ее с Николаем Гронским, впервые изданной. Накануне ему шофер привез эту книгу из «Вагриуса». Если будет заказана статья для «Московских новостей», то надо идти. Если нет, - нет. Сверлит вторые сутки мысль, что надо выйти в магазин за соком, молоком, бананами и замороженными фруктами для коктейля в новом агрегате, купленном в выходные. Потом решил, что, когда сын придет из школы, то он и сходит.

Между тем становилось все светлее. Мягкий рассеянный свет снега и заоблачного солнца слепил глаза, заливая их особой молочной взвесью. Причем, она становилась все желтее, мягче. Он выбежал, надев штаны и шапку с курткой, решив быстренько добраться до магазина, купить все, что надо, потом вернуться и только тогда позавтракать.

Когда возвращался из магазина с большими пакетами в обеих руках, сопровождаемый заинтересованными взглядами женщин, то опять пошел снег. Солнце копейкой проглядывало сквозь тучи. Слезы из глаз, ветер, близорукость туманили взор, на ресницах висли маленькие сосульки. Все вокруг казалось ему приятным белым пейзажем с мелким массажем лица бьющими в глаза снежинками. Было приятно, ни о чем не думая, отдаться ощущениям. Когда посмотрел на вышедшее из-за туч солнце из окна, маша медленно крыльями, пролетела наискось к дому ворона. Пятый этаж, не так и высоко.

Лихорадка переписки Цветаевой с Гронским, только что вышедшей в «Вагриусе», охватила его. Когда вот так, взахлеб, кажется, что живешь не зря. К середине дня стало ясно, что сегодня востребованности можно не ждать, и остается тихо затаиться. К тому же пришел из школы сын и начал активно готовить коктейли. Опасно, между прочим. От бананов, сливок и мороженого вполне может подняться сахар.

Зато когда читал Цветаеву и Гронского, который пишет о грозе в Мёдоне, пришедшей от моря, то ясно ощутил запах свежести, озона в ноздрях, давно забитых зимней стерильностью платоновской идеи – без цвета, без запаха, - как гренландский снег и лед. Немного знобит.