Год погоды. 4 февраля

Выделенная линия

4 февраля. Накануне поздно вечером вдруг заплохел. Настроение вырубилось, в глазу лопнула струнка, рано лег спать весь убитый. Утром пришел компьютерный мастер, сделал выделенную линию. Опять был жуткий холод рано утром, солнце веселое до сумасшествия, белый, все поглощающий снег. Опять хотелось куда-нибудь пойти, и он договорился об интервью с Приговым, который сегодня вечером должен был голосить в клубе «Дом» на исполнении произведения Владимира Мартынова камерным ансамблем Татьяны Гринденко.

Как он и думал, на улице оказалось хуже, чем из окна. Во-первых, надо было с первого шага по ступенькам смотреть себе под ноги, чтобы не упасть на льду. Во-вторых, в метро он, как обычно, заклевал носом, потому что обнаружилось, что он стал гораздо хуже видеть, все было в тумане, лица, предметы и перспективы, что было, впрочем, кстати и с руки.

Замороженное окно в маршрутном такси было веселеньким, несмотря на очередной затор на дороге. Он даже стал вспоминать, когда исчезли с окон те морозные узоры, которых было полно в детстве и по какой такой причине? Это на обратном уже пути иней на окне посерел и стал скучным, как написал когда-то Бунин, которого он теперь читал на предмет описания погоды. Зато дома ждали свечи, зеркала, старые бархатные драпировки интерьеров, вообще прекрасная жизнь.

А, главное, выделенная линия интернета, которой он радовался, как какому-нибудь новогоднему подарку лет пяти от роду, - все перспективы открывались перед ним в трескучем и прекрасном морозе. Все в России начинается на морозе, и на морозе же закончится. Поднимая глаза от дороги, он видел какие-то нарядные витрины с тортами. Обратил внимание, потому что какой-то человек перед ним зашел туда. Он никогда там не был, и сейчас прошел дальше. Машины ехали сплошным потоком, чтобы перейти на другую сторону Пятницкой улицы, он поднял руку, и одна машина затормозила, а другая и так встряла в крайний ряд, который давно уже не двигался. Дворник бил железный кайлом, пробиваясь сквозь лед к асфальту, а жена, видимо, сгребала большой металлической лопатой к краю тротуара.

Это прежде были шубы с бобровыми воротниками, вспомнил он, как накануне уходил из особняка, где был прием. Сейчас все в легких дубленках или в дутых демократических куртках. А еще лучше и вовсе быть со слабым зрением и рассеянным невниманием ко всему неважному. Поскольку боковым зрением видишь больше и неожиданно, как во сне.

К вечеру началась вьюга, он взбодрился, глядя, как летит снег в свете фонарей. Опять завизжал ветер в окне. Довольно быстро занесло дороги. Дома метрах в ста уже терялись в темном буране. Позвонила мама, что приезжала «скорая», врач пощупала живот, сказала не есть, прикладывать холодное и сделала укол баралгина. И чтобы назавтра пошла к хирургу.

Когда он открыл окно, чтобы определить по трубе, куда дует ветер, в комнату залетели снежинки. К остановке подошел автобус. Из него вышли люди и, пригибаясь против ветра, пошли палочками врассыпную к домам.