Год погоды. 24 июля

Равноапостольная Ольга

Год погоды. 24 июля

24 июля. Было душно, парило, и, может, поэтому было так тихо, люди двигались в щадящем режиме, словно у себя дома, не торопясь. Ждали грозы, грома, шквала и ливня. Но дождь, который был накануне, принес холод, но не облегчение.

Облегчения теперь вообще не было. Будто выдернули шнур из розетки, и напряжение в сети спало. То есть люди продолжали двигаться, как обычно, только, на его взгляд, помедленнее, но смысл в их движениях исчез. Надо было сделать какие-то текущие дела, заботили дети, родные, какие-то дела по службе, но, в принципе, ничего этого можно было и не делать. Тупо болела голова. И даже таблетку не хотелось принимать, потому что это был какой-никакой, а признак жизни.

Люди из сознания продолжали поступать наружу с прежней скоростью. Они куда-то ехали, что-то чинили, смотрели телевизор, готовили еду, а потом завтракали, обедали, собирались жарить шашлык на свежем воздухе. Он хотел уйти незаметно, но этого не получалось. Даже во сне, от которого он никак не мог очнуться, было множество людей, устраивавших выставки, приехавших из Америки на конференцию, ходивших на тусовки. Он уже не отвечал на письма, не выходил из дома, не брал телефонную трубку, а люди, как назло, шли и шли наружу.

На самом деле он никак не мог решить, продолжать ли ему эту бодягу, пока внешняя сила физически не остановит его. Мужчина сидел на скамейке, а черный пудель бегал вокруг, прогуливаясь. Девушка сидела с книгой вдали. Экзамены, вроде бы, кончились, непонятно, что она читала, может, просто проводила время. Блондинка шла с мужем, он, лысоватый, на полшага впереди, она то подойдет вплотную, то опять отстанет.

Когда Лев Толстой умер, тоже была небольшая паника, - кто же нас теперь изнутри поймет, если его нет. А если нечего особо понимать и, главное, незачем? Стожары сияют, знатная страда стоит, все жнут хлеб, не кряхтят. А тут в доме то ли больной, то ли умирающий. Все ходят словно на цыпочках, полуживут, даже когда говорят громко, выходит будто нарочно и неестественно. Он сам ждет, когда же их освободит. Люди должны заражать друг друга энергией, планами на будущее, рассуждениями и знанием былых законов. Вот и деревья в парке стоят, словно прислушиваясь к их мудрости.

Душно, ни ветерка, и солнца почти не видно за горячими облаками. Все выставили сушить подушки и одеяла на балконы, а как ливень ударил, не все успели убрать с балкона. Новенькие милицейские машины разъездились. Не потому, конечно, что преступников ловят, а потому, что выделенный бензин надо использовать до конца месяца.

Когда идешь к выходу, вдруг оказывается столько комнат, переходов, сверкающих зал и пыльных чуланов, которые надо пройти, что это тоже становится путешествием не хуже прочих. Ты погружен в такую глубину, что до выхода идти и идти. Корни, связывающие с людьми, тоньше, чем полагал, зато то, что умеешь читать, думать, смотреть по сторонам, желать вечной славы от написания слов - все это держит брюхо множеством гнилых ниток.