Год погоды. 27 июля

Магнитные бури

Год погоды. 27 июля

27 июля. Приглядись, женщины идут специальной летней походкой, легкой, чуть танцующей, цветы в руках. На Акилу кажется, что солома железо гнет, - повяжешь соломенный жгут на голову, головную боль как рукой снимет, коли на поясницу – радикулит затихнет, а если прикорнешь на соломе, не заметишь, как уснешь, обо всем забыв, ото всего исцелившись.

Магнитную бурю обещали на весь день. Снаружи солнышко светит, машины стеклами отсвечивают, пробка растянулась на час стояния, - внутри что-то бушует невидимое, люди даже перестали ругаться, прислушиваются, где и как долбанет.

Говорят, что все революции и неустройства случаются во время спада солнечной активности. Вроде как мозги отключены от сети, тоска смертная, и тут пара точечных разрядов, и ты лезешь на стену. Он заблаговременно есть перестал, не потому, конечно, что умный такой, а просто уморить себя решил по-тихому, одновременно наблюдая, как писатель, за происходящим. А что голова стала худо соображать, так она и раньше не слишком блистала.

Лиственница посреди двора, а в листве одинокая птичка чирикает, без семьи живет, на свой страх и риск. На днях дикого кабана видела, прибежал в поле рядом с новостройкой, частные огороды хотел деприватизировать своим трудовым пятаком, наткнулся на какую-то тетку с коляской, та визжать, он испугался, чуть в нее не врезался, запутался в изгородях, едва шкуру себе не разорвал, раздражился донельзя, хорошо, что никого не убил, а то потом бы век совестью мучался. Свинья, как видно из имени, самое близкое к человеку животное, потому, если честно, и не любят друг друга, как, скажем, левый эсер правого или меньшевик большевика.

Поле завтрака бабушка собирает внуков на прогулку на речку. Стелет там старый плед, вынимает очки, начинает читать роман Улицкой, а внуки носятся кругом как бешеные, хоть бы посидели, тоже что-нибудь почитали, невестка ругается, что список внеклассного чтения по литературе так и не тронут. Пахнет осокой, гнилой водой в затоне. Она следит, чтобы не выйти из тени, прямое солнце никого еще до добра не доводило. Около часа дня надо передвигаться вместе со всеми вещами на другую сторону, за деревья. Холодный свекольник она им еще с утра приготовила. На второе картошку можно пожарить с сосисками, дети будут счастливы, и так ничего не едят, ни фруктов, ни овощей, надо им последнюю черешню купить в этом году, клубники уже нет. Где-то вдали воют машины. По мосту идет поезд, красиво, как игрушечный. Прибежала старшая сказать, что малой наступил в коровью лепешку и весь воняет. Вот несчастье, надо тащить его теперь домой на гору. Дремоту как рукой снимает. Хорошо хоть вода ледяная, и детям не приходит в голову лезть купаться. Она наказывает старшей собрать вещи.

В конце июля всегда тянет на большую волю, чем есть, и тогда надо просто идти куда-нибудь в одну сторону, чтобы устать и ничего больше не хотеть. Когда идешь по убитой пылью дороге, витающая всюду мошка не прилипает к тебе. Деревья, кустарник, высокая трава. Что-то в них жужжит, зудит, звенит, возможно, тишина. Идти так легко и хорошо, что улететь бы.