Год погоды. 1 июня

Защита детей

1 июня. Ночь полнится луной с облаками, день - солнцем с северным ветром. В школах экзаменационные сочинения, темы которых, по преданию, заранее известны накануне вечером на Пушкинской площади. Во время гражданской войны выясняется, что все знают про образ Татьяны, романтизм Горького и толстовский дуб. Можно было бы даже поговорить между пыток.

Зачем он поехал на Пушкинскую? Договорился с приятелем встретиться. Подходил к разным группкам выпускников и каких-то взбудораженных теток, которые раздавали какие-то напечатанные листы с фантастическими темами. Его приятелю достался один лист на двоих, к тому же из середины. Были довольно соблазнительные девицы. Они казались совсем не такими, как в его школе, чужими, волнующими. Вообще, все было чужое, и поэтому притягивало к себе. Это уже потом он все чужое отвергнет, и даже сны будут похожи на кучевые облака, в которые погружаешься, не запоминая ничего.

Если уж говорить о народных традициях, то никакого Дмитрия Донского прежде и в помине не было, это уж он во время советской власти до святости дошел. Прежде был Иван Долгий, по которому уберегали хлебную ниву от огня и ветра, катали вокруг поля ивовое колесо. Но что нам до полей и нив. Когда холодно и дожди, мы жалуемся, что лето не удалось. В жару страдаем от жары. Откуда неспокойствие и чужеватость блаженных, в общем-то, дней?

Начинается отъезд на дачи. Бабушки и дедушки везут внуков отдыхать, куда подальше. Ровная педантичность отпусков и жизни на садовых участков скоро опустошат город почище чумы. Была в Подмосковье одна липовая аллея, где он любил прохаживаться. Кто-то из Голицыных пару веков назад насадил, и с тех пор никто еще не догадался ее вырубить, а участки поделить на сотки для какого-нибудь научно-исследовательского кооператива. Тут как раз поднялись цены на нефть, и весь лес одним куском закупил новый богач, и приехавшие рабочие в оранжевых робах ставили высокие зеленые заборы, кипела строительная жизнь. Он дошел до машины, которую оставил у пруда, и поехал обратно в Москву.

Обещали магнитную бурю, и голова побаливала, а в носу был какой-то железный запах, отдававший в правый висок. Трава была уже приличного роста. Одуванчики, прибитые было недавними дождями, опять поднялись, а те, что росли на открытых местах, уже обзавелись пушистыми шапочками. То, что впереди целое лето, которое надо педантично, из дня в день, вносить в книгу бухгалтерского учета, казалось невозможным, невыносимым. Но и остановиться означало лишь одно.

Он даже специально съездил, куда надо, присмотрел тихое место под соснами, с кем надо переговорил, внеся задаток и получив соответствующую бумагу. Здесь, как и всюду, была толкотня, нехватка мест и спокойные мужские отношения. Но здесь же была очевидная и прискорбно скорая цель, отчего все не могло идти иначе как по маслу.

Он уже не раз повторял, что кажется самому себе путешественником и натуралистом, который поневоле идет вперед, поскольку исследует время, а не пространство, оставляя по себе заметки, непонятно до кого относящиеся.