День сырка

Год погоды. 28 июня

28 июня. Зелень так свежа и ее так много, - на бульварах, в парках, в лесу, везде, - вместе с мошкой, духотой, комарами, - что надо уже беречь от нее скотину: живот вздует, потом не поднять. То же и с людьми. Выпивать лучше, как всегда, а вот закусывать в меру.

Жара в городе особенно считается тяжелой, потому что сами стены и крыши домов нагреваются на солнце за день, и ночь превращается в тяжкое и потное ворочанье на влажной подушке. А чуть в свет какой-то придурок во дворе начинает своей тарахтелкой подстригать траву, и ты сквозь сон волей-неволей придумываешь ему какие-то страшные пытки и наказания, и только потом догадываешься закрыть все окна, двери, занавески, а открыть с другой стороны, где беспрерывно шумит проезжая дорога.

На даче вроде бы лучше. Там есть большой дуб наподобие толстовского, мимо которого ходишь в сортир, а днем можешь лежать под ним на старом матрасе, вытащенном то ли для сушки, то ли на выброс, и смотреть в сытое летнее небо, стараясь охватить его столь же сытым и бездумным взглядом. На тебя падают мелкие сучья, иголки, парашютики семян, вьется один комар, другой, третий. Нельзя сказать, чтобы ему не нравилась дачная жизнь. Ему не нравятся люди, которым она нравится.

Он вспомнил, как в такой же день Нехлюдов отправлялся вслед за Катюшей Масловой по этапу, и как Раскольников ходил с топором. Людей на улице, раскаленной от солнца, по которой он шел, действительно, было не много, и все они старались держаться в тени. Однажды, в такой же вот день, он гулял с женой и детьми по какой-то курортной улице в Турции. Пока они заходили в разные лавки и магазины, прицениваясь к дубленкам, коже, золоту, он, чувствую бодрость, подошел к термометру в тени, и увидел, что столбик ртути приближается к пятидесяти градусам. То есть все зависит от куража. Здесь, в центре города, он почему-то не чувствовался.

Появилось много сильно загорелых дам, деловитых, с сумками через плечо. Он их видел в магазинах, обычно они ездили на машинах, пешком по улицам не ходили. Он подумал, что кто-то, - он или эти дамы, - выпадают из общей друг другу жизни. В один момент приятно ощутил себя Че Геварой. Когда жизнь не складывается, является нужда в большой идее. В последнее время он отыскивал взглядом на улице не только людей в милицейской форме, но и неприметных соглядатаев в штатском. Те, как он знал, могли быть и с бородами, и бомжеватого вида, какие угодно. Но на общем фоне они должны были себя выдать.

В сквере напротив Петровского пассажа он делал вид, что пьет пиво. Неожиданно пошел сильный дождь. Закрыл прозрачной стеной движущиеся машины, особо догадливых граждан с зонтами. Остальные прижались к кафе и магазинам. Почему-то он вспомнил, как говорил недавно американцу, что в России живут не по направлению к свободе и удовольствиям, а в сторону от тюрьмы, что доставляет особую радость, когда сосредоточишься на том, где тебя сейчас нет. В легкой рубашке, которую надел утром, вдруг показалось даже и холодно. Странно, что и еще один день надо прибавить к прожитым.

 Первая | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга