Год погоды. 5 мая

День затмения.

Год погоды. 5 мая

5 мая. Как обычно с первым большим теплом начинаются разговоры о глобальном потеплении. На сей раз выдвинут ученый прогноз, что при таких темпах наступления жары, через сто лет человеческая жизнь будет возможна только в Антарктиде. И, действительно, с непривычки жара утомляет, как десять дней назад утомлял вдруг выпавший снег и холод. И зима, длящаяся здесь семь месяцев кряду, кажется сгинувшей навсегда.

Трогательно маленькие листочки на деревьях не могут скрыть ни черных птичьих гнезд у развилок ствола, ни людей и домов за ними. Земля кажется пустой и изрытой и остро пахнет кошками, - запах не подъездов, а из детства, в который внюхиваешься, не замечая больше ничего вокруг.

На газоны с солнечной стороны улицы выпорхнули стайки желтых одуванчиков. Если идти все время прямо, лишь постепенно заворачивая, чтобы вернуться домой с другой стороны, можно составить карту мыслей и запахов. Число их ограничено, переживание напряженно. В рощице, например, прикидываешь в какую сторону она может идти к кольцевой дороге, и что там за ней, и что, заболев раком, хорошо бы преодолеть себя и уйти по мере возможности, куда глаза глядят, подальше в лес, как делают слоны и другие умные животные, чтобы никому не быть в тягость и обузой, чтобы близкие не видели этой дряни в обуглившемся лице, а если будет лето, то, глядишь, и Бог даст притулиться где-нибудь под деревом в траве и тихо околеть. Может, кто-то заодно и пообедает лишний раз.

Эта мысль печальна, есть и повеселее, но те почему-то забываются. Зато, подходя к подъезду, в очередной раз не можешь не подивиться, что и у тебя есть свой дом, как у людей, и даже помнишь, каким долгим и причудливым боком это совершалось, но все равно дивишься, испытывая нечто вроде счастья, что можешь сейчас спрятаться, чтобы тебя не нашли, хотя бы особо никто и не искал.

Прозрачная занавеска надувается от сквозняка. Ночью было полнолуние, совпавшее с частичным затмением: правый кусок луны был объеден черным. Но все было тихо, окна в домах были темны, собаки не выли, старухи не крестились от ужаса, мужики не плевали в землю, черви не лезли из почвы, а тараканы и крысы не уходили вереницей из города. Затмение, можно сказать, прошло в рабочем порядке, только сны были тяжелые, а утром болела голова.

Тишина кажется глубокой и многослойной, и ей не мешает ни треск мотора перед окнами, ни голос дворника, зычный, как у диктора, ни птичья возня в теплом исподе дня. Скоро будет много травы, много росы, и утро будет свежим как на физзарядке. И зяблик в листве березы будет жить своей певческой и как бы вечной жизнью.

Человек занял слишком много места вокруг, но, когда изучишь его, видишь сплошь червоточины, катакомбы, неровности почвы и магнетическое давление, поддерживающее общую атмосферу, которой хватит и облакам, сонно плывущим в неярком голубом небе. Говорят, большая зарплата и увлечение предметом резко меняют умонастроение как при приеме опиума. Плотное дневное тепло приятно телу, как новая, по размеру одежда, и ладно.