Набег

Год погоды. 30 ноября

30 ноября. Ночь всасывала его в бессилие, в душевную болезнь, разве что не чавкая от удовольствия. Серый день, уже с утра впадавший в сумерки, тоже ничего хорошего не обещал, разве что отсутствие дождя, который тоже был бы хоть каким-то разнообразием.

Он перешел на другую сторону квартиры, окна которой выходили на шоссе и бывшую подмосковную деревню, медленно подвергавшуюся сносу и разорению. Заграничные автомобили мчались к кольцевой и от нее, колея, ведшая к станции, была покрыта остатками снега, ему показалось вопиющим отсутствие всяких признаков жизни.

«Жди налета чеченцев», - подумал он печально, но и с каким-то хищным наслаждением, которое, наверное, принесет известие о начавшемся конце света. Равнодушная полнота природы и бессильное отчаяние человека, особенно с утра и особенно после вчерашнего, и дают такую горючую смесь.

Так горожанин читает умелый детектив, чтобы привести хоть в какую-то цепочку смысла свои ощущения окружающей его пустоты и служебной причастности к государственному злу и бессмыслице. Так Толстой видит природу, потому что хочет быть подальше от людей, который видит слишком насквозь.

От такой погоды одно раздражение желудка, когда и легкий завтрак чрезмерен, довольно чашки чая с лимоном. От сытости все и недосыпания, когда, сколько ни спи, все мало.

Опять автобус, метро, автобус. Шел от метро и смотрел на зеленую траву газонов. Второй снег уже сошел совершенно, остались небольшие горки около тротуара. По радио передали, что создали генетически модифицированную вечнозеленую траву, на которую не действуют ни выхлопные газы, ни химикаты. Такое впечатление, что у метро «Полежаевская» эта трава уже выросла.

Потом показалось холодно. Показалось, что заболевает. Потом вспотел в «Майоре Пронине», выпил, стало тепло, хорошо, уютно, фотографировал, закусывал, говорил со знакомыми. Обратно возвращался до метро из последних сил, дома еще надо было писать, надо было доставать из Яндекса старые интервью Гарри Каспарова перед завтрашней встречей с ним.

На улице было сухо и хорошо. Долго объяснял сыну, что такое ФАПСИ, мимо приземистого здания которого он проходили. И Варсонофьевский монастырь с тирами НКВД и местами расстрелов.

Из метро выбежали на отходящий автобус, и тот, посадив их, тут же тронулся. Дома быстро позвонили детям, маме, он нашел сыну томик Тютчева на балконе, было еще много работы, писать статьи, читать в интернете, но надо было и спать, иначе не уснешь, и завтра утром не встанешь, а нужно много сил. Поэтому, не подписав, пошел почистил зубы и лег спать, даже не посмотрев в окно. А напрасно. Сизый туман наплывал со стороны Капотни. Еще когда они шли от метро, сын заметил это.

И новости он напрасно не слушал. Толстой оказывался в прямой досягаемости собеседования. Все было рядом. История оказалась маленькой.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга