Псевдо-Дионисий Ареопагит

Год погоды. 16 октября

16 октября. Нечистая сила, вырвавшись в пересменку времен года, лютует, как может. Противостоит ей один худенький Денис позимник, и так подорвавший здоровье на созерцании небесных иерархий. Утро ясное и ледяное. Давление на улице повышенное, поэтому все тучи выдавлены из Москвы и области, но, странное дело, вместе с ними выдавлены и все вегетатики с пониженным давлением. А из глубин и прут наружу существа, раздираемые дурной кровью, гипертоники и лихоманцы. Осенняя лихорадка любит прилепится туда, где не ждет, - то под зубом тебя болью попробует, то чихом в метро, то на части разобьет так, что не встать с постели, то ночью трясет. Некоторые с трясущейся осины кору сдирают и носят с собой, чтобы самим не трястись. То же с осиновым сучком делают, даже в сапог кладут, чтобы ноги не болели. Нынче Денис, лихого берегись.

Из чего состоит жизнь, как посмотришь на нее из окна? Машины ездят красивые, люди с собаками прогуливаются, семейные пары идут из магазина, дети пробежали, их почему-то больше всех жалко. Себя вспоминаешь, не находил себе места, а тут еще и живешь в чужом, в родительском доме, где каждый норовит тебя дергать и учить. Душа на мелкие клочья раздирается в дым. Нехорошо как-то все время. Еле вырвался, а тут новая напасть, - свои дети с женой. Теперь уже ты их мучаешь, непонятно, что хуже. Колесо сансары катится себе вперед, кровь с него течет, искры сверкают, огонь горит, дрессированные львы, как в цирке, через него прыгают, галерка в ладони хлопает. На самом деле, руки мерзнут, трудно писать. Из-за этого чая приходится пить больше обычного.

Насколько он мог понять, глядя из окна, те деревья, которые пообвыкли к холодным ночам и не осыпались сразу, так и простоят еще, желтенькие, до конца месяца, до настоящих морозов. До этого времени большие листья на ветвях скрутятся как старческие подагрические пальцы, засохнув и умерев еще до подлинной своей смерти в грязи под ногами. Зато ничто не сравнится с прогулками в парке, если угадать с одеждой, чтоб не потеть и не мерзнуть. Иногда кажется, что от покойного Дмитрия Сергеевича Лихачева только и осталось это выражение: сходить пошуршать листьями.

Впрочем, и вечером прогуляться по Тверской одно удовольствие. Свет от фар автомашин, от фонарей, витрин, случайные взгляды прохожих, бокал вина, чтобы оживить взгляд, - все это будоражит словно то же электричество. Но и это преходяще и уже почти не удивительно. Осенью считаешь себя чем-то необыкновенным из-за толстой слоновьей кожи, в башню из которой себя заключил. Жив, здоров, ничего не болит, - и уже славно. Всяк, будь он дичок или, напротив, рубаха-парень, нужен лишь для общего расклада людей, а не сам по себе.

К середине дня на солнце градусник показывает уже больше двадцати градусов. Тепло нежит, особенно за закрытым окном. В кресле можно читать старый журнал с новым заграничным романом. Домашние заняты своими делами, никто не кричит, не плачет, не взывает к мести. Самое время сгинуть не от горя, а от полноты благоволения. Чихаешь в подтверждение этих слов.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга