Год погоды. 29 сентября

Ефимия, птичья косточка

29 сентября. Гадая о будущем, приобщаешься к древности. Давно читал о мантике у древних греков, римлян, шумеров, а тут и самому довелось приобщиться. Не все утки улетели накануне. Давний приятель, смущенно улыбаясь, пришел с охотничьим трофеем, - ездил за город, собаку надо было выгуливать, охотничья все же. Там она подстерегла хроменькую уточку, о которой мама ему рассказывала, когда он был маленьким. Принесла в зубах, та трепыхалась, но отпускать ее – только длить мучения. «Представляешь, как я ей резал голову», - говорил он, излишне вдаваясь в подробности личной жизни. Пока хозяйка, молча ругаясь, готовила утятину, он, попросив отрезать ему, одну лапку, долго разглядывал утиную косточку. Так положено, чтобы глядеть без боязни в начало славных зимних дел. Долго щупали, тверда ли кость, велик ли на ней жировой оплыв. Он щупал, прислушивался к себе и окружающему. Прецедентов не было, гадал в первый раз, но почему-то казалось, что зима будет щадящей, мягкой, как почти все прошлые годы. Потом только догадался, что отрезали как раз хроменькую ножку, по которой что можно сказать, кроме общего несчастья и обреченности?

День смурый, нахохленный, именно потому, что достаточно теплый. В холод было бы не до раздражений и сантиментов. А так каждый напоследок вытворяет, что пожелает. Иной начал сверлить что-то в стене, да так бросил. Другой выехал на машине, куда глаза глядят по делам, но вспомнил, что что-то дома забыл, вернулся на минутку, а там телефонный звонок, другой, и больше не поехал никуда. Третий вывалился было из окна, да опамятовался вовремя. Изможденный, раскинулся без сил от пережитого в кресле, надеясь на лучшее. Действительно, в трубах в комнате зашуршало, началась пробная подача тепла в дом. Эге, да это к похолоданию. То ли ветер шумит в дубраве, то ли машину кто-то прогревает во дворе, сразу не поймешь.

Главное, в такой день не затягивать с первой рюмкой. Он ноздрями чуял вкус селедочки в тминном соусе, которой купил ведерко в полкило в лучшем магазине для бедных. Водка из холодильника. Ни для чего другого, только снять напряжение. Неделю уже не пил, а всего трясет, словно электричества лишнего набрался. И повод есть, - начало отопительного сезона. И имидж пора менять на более соответствующий окружающей природе. А то членом палаты лордов выступать уж больно себе и другим накладно. А если лезть под сухой валежник, так, тем более, спьяну. Куда ни кинь, всюду она, родная рюмашка. И жена становится неслышной, почти в тумане, как на картине импрессионистов. Сфуматто еще Леонардо да Винчи любил, хотя жены не имел и выпивал, явно, что-то другое. За Леонардо! За отопление квартиры! За московского мэра!

Становится все теплее, все уютнее. Сжался, и будто тебя нет. Впрочем, водка расправляет плечи, и думается все легче, все стремительнее. Надо бы и вздремнуть минут пять, в этом тоже ничего нет неприличного. Облака каким-то грязным табачным дымом кружат голову даже из-за окна. Это не жизнь, а ее только имитация на общем человеческом юру. Глядишь по сторонам, думая, а что о тебе думают те, о которых ты думаешь? Дело дрянь, вот и все.