Год погоды. 30 сентября

Бабий праздник

30 сентября. Он проверил по календарю, - пирогами было положено угощать. Выставляли всем Сонькам, Надькам, Веркам, Любкам. Это сейчас их мало, а когда-то было через одну, и скоро опять будет. Тогда и пирогов наедимся.

В центре города тошно, тесно, даром, что не холодно, в свитере и легкой куртке не замерз, уже хорошо. За бывшим кинотеатром повторного фильма свернул в переулок и справа то самое, любимое его, недорогое кафе. Взял сто пятьдесят за сороковку, хватило и на легкую закуску. У него был приятель, который не мог понять, зачем это все, когда за семьдесят берешь отборную ноль семь, а на ту же тридцатку хоть объешься шпротами с черным хлебом.

Как объяснить это человеку, который не привык к светской жизни, к общению, к поиску художественных впечатлений, к выстраиванию сюжета с присутствием той же официантки, которая как бы бесплатное дополнение к нашему пикнику. Это совсем не то, что спрятаться в своей берлоге и жрать там водку, потеряв представление о времени и пространстве. Здесь на людях ты празднуешь именно этот день, этот вид из окна на узкий переулок, черт его знает, как он там называется, сколько ходил, а так ни разу не взглянул, но обязательно потом взглянешь, и даже запишешь куда-нибудь, чтобы из головы не выскочило.

Сто пятьдесят, чем хороши. Не мало, чтобы потом добавлять, потеряв меру. Но и не много, чтобы ударить сразу в голову, а потом добавлять до потери сознания, как во все тот же прошлый раз. Нет, сто пятьдесят это та норма, которой хватит на все мероприятие. Сначала, чтобы согреть душу, потому что она этого заслужила. Потом, чтобы оглядеться вокруг, вступить в ненавязчивый разговор, а почему и нет. Тут очень приличное место, девушки из консерватории заглядывают, студентки с журфака, актрисы из Маяковки. Это место не стыдное, светское, в прошлый раз видел писателя Яркевича. В другой раз разговорился с парнем, который делает прически в театре, гример, куафер, женился месяц назад, то есть и не гомосек к тому же.

Человеку нужны впечатления, а то что же, смотреть на одно и то же дерево перед окном, которое сперва пожелтело сверху, посередине красным стало, а внизу так и осталось зеленым. Дерево это хорошо, но мы же не в Японии, не иероглифами мыслим, нам сюжет нужен. Можно идти до Пушкинской пешком, присаживаясь по бульвару на скамейки и глядя расслабленно вокруг, а можно взять на последние машину, почувствовав себя старым барином. Из бывших, что называется. Как ни крути, а это карьера, - быть, наконец, вне игры. Много знать и видеть со стороны, будучи никому не нужен.

Приехать в свою берлогу, порадоваться, что никого нет, живешь один, принюхаться, - ага, с Капотни воняет, значит, южный ветер, стало быть, еще несколько дней сохранится тепло. Хотя, с другой стороны, что ему до тепла. С правой стороны почка потягивает, может, метастазы. Все равно никому не покажешь, так что скорей бы, чтобы без болеутоляющих. Щуришься в небо, если журавли полетят, то на Покров снег ляжет. Да нет, ничего не видать.