1021.80 лет Борису Васильеву (Московские новости 2004 №18 с изменениями)

Игорь Шевелев

Наше время кажется уже неспособным прислушаться к голосу опыта. Пустившееся вскачь, не разбирая дороги, в суете смены мод, звезд, погремушек сенсаций, оно видится самому себе не имеющим ни корней, ни аналогов. В этой ситуации человек мудрый отходит в сторону, и тем удивительней, что голос его остается и слышен, и востребован.

Дом, который построил Борис Васильев

Известному писателю сегодня исполняется 80 лет

Откуда это ощущение, что ты не спросил у отца самое главное? И что поэтому твой ребенок не спросит главное у тебя?

Борис Львович Васильев, которому сегодня исполняется 80 лет, не просто из поколения наших отцов. Он прошел то, что прошли они, сохранив безупречные нравственные ориентиры. А умение выразить их в прозе и в публицистике делает его присутствие в сегодняшнем обществе едва ли не уникальным.

Если нужна справка, вот она. Автор хрестоматийных книг: «А зори здесь тихие», «Не стреляйте в белых лебедей», «В списках не значился», «Завтра была война», «Вы чье, старичье?», Борис Васильев родился в Смоленске в 1924 году. В 17 лет, после окончания девятого класса пошел добровольцем на войну. Попал в самое пекло сорок первого года. Дважды выбирался из глубокого окружения, тогда же постигнув цену себе и другим, - словам и делам, когда нет ни командиров, ни приказа, а лишь пограничная ситуация между жизнью и смертью. И та цена за все, какую сам себе назначаешь.

В 1943 году после контузии был направлен в академию бронетанковых войск. После ее окончания работал военным инженером, испытывал танки. Оттуда и герои его первой пьесы «Танкисты», с которой начался путь в литературу. Перед этим молодой фронтовик едва не был изгнан из партии и посажен за отказ «разоблачить» сионистов и космополитов. Вовремя умер Сталин. Для будущего исторического романиста это стало не концом сюжета, а началом судьбы.

Б. Васильев уволился из армии, чтобы стать драматургом, но на втором представлении спектакль был закрыт без объяснения причин. И все-таки выбор состоялся. Работал в кино, в театре, снимались фильмы по его сценариям - «След в океане», «Королевская регата», «На пути в Берлин»…

Хотелось быть настоящим писателем. Борис Львович не устает повторять, что не смог бы это сделать без поддержки своей жены Зори, с которой прожил более полувека. Или преуспевай в сценарной бодяге, или живи на зарплату жены в 96 рублей.

Потом писатель расскажет, как учился у классиков, как переписывал от руки Чехова, чтобы понять секрет прозы, сюжета, занимательности, экономии слов. «Писатель не имеет права быть скучным, как женщина – неопрятной», - это его слова.

Замечательный писатель Борис Васильев родился в 1969 году в половину седьмого утра, когда позвонили из журнала «Юность», что берут его повесть «А зори здесь тихие». Что-то совпало в общем времени и жизни 45-летнего «молодого писателя». Напечатанные в следующем году повести «Иванов катер» (написан в 1967 году) и «Самый последний день» подтвердили репутацию нового любимца самой читающей в то время многомиллионной страны.

Верность, любовь, нравственный долг героев, противостоящих шкурничеству, цинизму и пресмыканию перед властью, вкупе с жертвенной их судьбой, заставляли читателей не только обливаться сентиментальными слезами, но и самим становиться мягче и лучше. У Бориса Васильева и предвоенные девушки – настоящие народоволки, а любимый писатель, всегда вызывающий желание самому сесть за стол – Чарльз Диккенс.

В середине 70-х выходят романы «В списках не значился» и «Не стреляйте в белых лебедей». Его книги ждут. Идут экранизации, постановки. Приходит время премий – Государственная, Ленинского комсомола, братьев Васильевых, орден Дружбы народов. Фильм «А зори здесь тихие» номинируется на «Оскара», уступив «Скромному обаянию буржуазии» Луиса Бунюэля.

И все же в роль благополучного советского литератора Борис Васильев не вписывался. Читатель подозревал, что человек, пишущий о неизбежной гибели лучших в столкновении с жестоко устроенным миром, и сам таков, как его герои. Неистребимая гордость «самостояния» офицера, потомственного дворянина, образованного человека, не верящего в мифы официоза, ощущалась на расстоянии. За это любили, за это держали под подозрением.

Повесть «Вы чье, старичье?», показавшая нищенскую судьбу фронтовиков на закате брежневского «морально-политического единства», определила цену словам и фарсу властей.

Наступало новое время. Борис Васильев выступает в печати, пишет книгу на злобу дня, избирается народным депутатом Первого съезда. Отрезвление для умного и знающего человека тоже наступает раньше, чем у других. В 1993 году писатель отходит не только от всякой политики, но и от общения с коллегами. Он переезжает в Подмосковье, где и живет по сей день в большом деревянном доме в полутора часах езды от столицы. Там, на Сенеже он всецело посвящает себя литературному труду. В своем кабинете на втором этаже работает за компьютером, которым овладел в 72 года, в окружении старинных сундуков, самоваров, икон и книг.

Борис Васильев не мелькает на телеэкранах, почти не дает интервью, - кому охота ехать в глухомань по бездорожью. В последний раз его имя умудрилась замызгать лихая комсомолия «Идущих вместе». Позарившись на книги писателя, изучаемые в школе, они предложили публично обменивать их на уничтожаемые экземпляры произведений Пелевина, Сорокина, Виктора Ерофеева и примкнувшего к ним… Карла Маркса. Возмущенный Б. Васильев назвал это «фарсом» и «нарушением прав человека».

Бывший испытатель военной техники, Борис Васильев «испытывает» мифы и реальность русской истории и современности. Результат часто неутешителен. Новости удручают. Но литературную работу ничто не остановит.

Романы следуют один за другим. Автобиографические книги продлеваются в историю рода, составившую пятитомник, изданный недавно «Вагриусом». Далее совсем неожиданный шаг, - исторические романы, посвященные временам начала русской истории – вещий Олег, княгиня Ольга, святой Владимир, князь Ярослав и его сыновья.

Борис Львович и там видит мифы, которыми нас выкармливали. И одновременно с этим пишет острые публицистические статьи о сегодняшнем дне – об армии, Чечне, нынешней власти. Перечитанные будущими историками, они выявят ту норму трезвого понимания, по которой можно судить о нашем времени.

Что же говорить о книгах Бориса Васильева – романах, повестях, рассказах, которые уже являются классикой русской литературы.

Цитаты

«С Кавказом надо жить в мире. Мало кто знает, что в 1828 году генерал Ермолов прибыл к государю Николаю I с докладом о положении дел на Кавказе. "Знаете, - сказал он Николаю, - в Чечне есть низменная часть, которую я готов занять, и горная, называемая Ичкерией, которую мои «равнинные" солдаты никогда не захватят. Император приказал оставить Ичкерию в покое, добавив: "А знатным чеченцам предложи вступить в мою личную гвардию". С тех пор чеченская гвардия занималась охраной Николая. Вот что значит умное стратегическое решение!» (из интервью)

«Мы — прямые наследники Великой России, а не господства полууголовной, а главное, полуграмотной банды большевиков. Мы нахлебались с ними дерьма по горло, мы хотим жить в достойной, уважаемой всеми стране, путь которой был проложен государем Александром Вторым. Он провел реформы за пять лет, переведя полуфеодальную страну на рельсы капиталистического способа производства, а мы десять лет толчем воду в ступе»

«Начало восстановления России не в неумелом держании свечи в храме, не в неуклюжих поклонах и не в столь же неуклюжих, неотработанных, с детства не поставленных осенениях себя крестом. Оно — в постижении Учения Христа. Но готовы ли мы к такому постижению? Язычество въелось в наши души за три поколения безбожников, с восторгом сокрушавших храмы, и никакое восстановление их нам не поможет, потому что восстановление Веры может быть осуществимо только через семью. Через ее обычаи, разъяснения, пример старших»

«Я родился в год смерти Ленина, и меня воспитывали еще по старинке, как то было принято в провинциальных семьях русской интеллигенции, почему я, безусловно, человек конца XIX столетия. И по любви к литературе, и по уважению к истории, и по вере в человека, и по абсолютному неуменью врать. Сочинять – святое дело, потому что в сочинительстве нет корысти, но лгать... В детстве мама объяснила, что у меня на лбу все написано, и я чуть ли не до седых волос испытывал непреодолимое желание прикрыть ладонью лоб, если мне случалось говорить неправду».

«Если подытожить прожитое мною время, то можно утверждать, что я родился в среде провинциальной интеллигенции, большую часть жизни просуществовал при советской интеллигенции (то есть интеллигенции вне национальности, а стало быть, и вне какой бы то ни было национальной культуры), а помирать мне, видимо, придется при полном торжестве российского обывателя. Тому доказательством тоска, которую я испытываю, слушая речи наших депутатов, доклады наших генералов, комментарии ведущих почти всех телевизионных программ и густой заряд обывательщины в самом простом, старорусском смысле этого слова, который извергается с экранов ТВ ежевечерне.

Время моей жизни, спроецированное на прожитую жизнь, представляет картину весьма странную. По этой картине получается, что время мое шло как бы назад, из общества демократического в общество средневекового абсолюта.

И это составляет основной фон моих размышлений. Комментариев к прожитой жизни, поскольку комментарии возникают только на базе размышлений.

Время как социальная функция на моих глазах откатилось назад».