1153.Рецензия на Аморт Соловьева (Российская Газета 2005 18 июля)

В сторону Индии

Любовь к австрийской герцогине и к стране Востока

книга

Игорь Шевелев

Автор романа Сергей Соловьев, - киевский художник, поэт, близкий к метареализму Алексея Парщикова, Ильи Кутика, Ивана Жданова, ныне живет в Германии, пишет, кроме стихов, прозу, издает альманахи, готовится к новым экстремальным путешествиям по свету.

«Аморт» это соединение истории с географией. Истории любви - с духовной географией приближения к Индии и ее мудрости. И то, и другое – роман о предельно личном, что соединено в неологизме «аморт», где любовь и смерть нераздельны. Впрочем, так, кажется, называется и улочка в Мюнхене, где живет подруга поэта.

Книга вся состоит из точных поэтических наблюдений, - на кончике ресниц и пера, и, одновременно, прозаически тверда и уверена в сюжете и героях. Кажется, сплошь состоящая из метафор и описаний, она умело сложена в повесть, открывающуюся по мере чтения.

Вот, наугад, маленький городок Ришикеш, где на каждом углу аскеты и мудрецы. «Едем. Обгоняя таких же, обгоняющих нас, в шесть рядов на двухрядной – не вдоль – под углом, поперек, кандибобером, броуном, фаршем. Вместе с босоногими сандаловыми рикшами, впряженными в свой громоздящийся к небу скарб; жилистые скобочки их вьющихся тел меж тяжелых оглобель. Вместе с коровами, протискивающими свои распаренные лица с чувственно-замутненными глазами в кабины притормаживающих машин. Вместе с кувшинно-текучими женщинами с плывущими кувшинами на головах». И так далее.

Эти стиль, где поэзия не нарочитый вывих, а кратчайшее движение к ускользающему смыслу, вектор которому задает проза. Странно, что именно в прозе эта поэзия и находит свое адекватное, легкое, убегающее выражение.

Путешествие в духовную глубь Индии, - этот популярный на Западе маршрут, как и любовь к инокультурной подруге, да еще австрийской герцогине, - для нас открытие Америки, духовное стяжание, риск, неудача, просветление, конец романа и продолжение жизни неизвестными ей способами.

Странное столкновение с лентой Мёбиуса, когда переход внешнего во внутреннее и обратно во внешнее осуществляется гладко и без насилия. А где же шарик-то? Метафора как чистый кувырок в предмет, забвение себя, счастливая занятость, из которой не хочется возвращаться.

«Есть те, кто вначале выедают из супа мясо, а потом дохлебывают, оставляя непотребу на донце. И есть те, кто с этой непотребцы начинают, поглядывая на смачный кус и стороня его ложкой, перебраживая чувствами, настаиваясь до срока. Я начинаю с краев, корешков, задворок, служебной якобы шелуховины, желудевых сносок, флигельков-аппендиксов, толмачевых тропок, птичьих словариков, нечаянных примечаний. Спиною входишь, спиною. Как аквалангисты».

Медитативное переживание Индии и движущаяся метафорами проза насыщают воздух любви сопутствующими людьми и предметами. Это только страх и торопливость мешают нам смотреть на вещи пристально.

Смерть и любовь скрещиваются в слове «аморт». В Индии все обостряется у европейца, забывшего о душевном иммунитете, раскрывшегося, все потерявшего, что хотел потерять. Вдохнув праны, обрел майю.

Возвращаясь из города медитации в Германию через Дели, герои попадают в библиотеку Акаши, где о каждом человеке, - умершем, нынешнем и еще не родившемся, - есть сведения. Библиотека свитков жизней. Шанс все узнать.

Как и женщина дает тебе этот шанс, будучи отражением твоего внутреннего состояния. Как надписал автор, даря книгу: «вот странная повесть о том, что нет в живых тех, кто любил…» То есть жизнь может продолжиться, но в ином качестве. Тех, кто любил, нет. Они стали другими.

Все же, говорят, бывают счастливые истории любви, как бывают воскресшие люди. Говорят, что все будет хорошо.

Сергей Соловьев «Аморт». М.: Зебра Е, 2005, 352 стр.