1167.Рецензия на рассказы Ровнера (Российская Газета, 2005, 8 августа)

Быт философом

Проза Аркадия Ровнера

Книга

Игорь Шевелев

Более полусотни рассказов Аркадия Ровнера собраны автором из четырех сборников, выходивших на протяжении 30 лет в Америке, Франции и России. Именно там, где жил он сам, философ, культуролог, знаток и приверженец мистических практик. Вычтя «шибко умственное», Ровнер донес до читателя сухой остаток своих странствий, впечатлений и мыслей о том, что бы все это значило.

Георгий Гурджиев, о котором у Ровнера есть специальное исследование, учил непрерывно наблюдать за собой со стороны. Проза Ровнера зачастую дневник таких наблюдений. Вот герой, ютящийся вместе с женой и сыном в полутемной нью-йоркской квартирке, наконец-то устраивается с помощью знакомого на работу. Привратником в жилом доме. Консьержем в очередь с пуэрториканцами и перуанцем, которые безуспешно пытаются научить его механике жизненного успеха. «Раздумывая о Сенеке по пути в туалет, я разглядываю себя в вестибюльном зеркале. Передо мной стоит лжепривратник: серая куртка, проседь, очки в золоченой оправе». Потом он общается на ночной 96-й улице Ист-Сайда с похожим «на Леню Черткова» Луцием Аннеем Сенекой. Сенеке тоже нехорошо. Нерон его избегает. Сенаторы ненавидят за то, что он близок не к ним, а к Нерону. Ноют вены на руках, которые придется вскрывать. Сенека пишет Луцилию нравственные письма, а в нью-йоркской ночи разговаривает с привратником Ровнером, русским интеллигентом, выпускником философского факультета МГУ, иммигрантом, человеком промежуточным, ни Богу свечка, ни черту кочерга. Стоя между двумя стеклянными дверями – на улицу и в вестибюль, - он должен открывать их перед жильцами, получая за это 400 долларов в неделю, плюс бесплатная медицина, больничные и страховка. Ну, и, видимо, чаевые, особенно на Рождество. В доме тридцать этажей. На этаже двадцать квартир. В квартире три-четыре жильца. Надо знать всех жильцов, чтобы не впустить чужого. На то привратник. Сенека молчит. У него своих проблем достаточно.

Кроме Сенеки, Ровнера окружают иудеи и индийцы, мексиканцы и корейцы, кого только нет в большом доме мегаполиса. У каждого своя жизнь и нрав, а тут еще Сенека с поучениями. Поскольку тот не учил марксизму в МГУ, все, что он говорит, кажется истиной или хотя бы чем-то, что поможет провести эту ночь, в которой обычная нью-йоркская гарь смешана с йодистой солью океана за углом. Смена никак не кончается. Проблема в том, что когда она кончится, наступит сон, который не отличишь от бреда наяву, потому что в нем те же корейцы, приятели-иммигранты и Сенека с поучением, что сон есть смерть и наоборот, а когда проснешься, то непонятно, это ты меняешь напарников или они тебя? Наконец, приходишь ты сам и сменяешь себя.

Контраст между реальной химерой и умственной – одна из тем рассказов Аркадия Ровнера. Другая – «мистическое недотыкомство» московских эзотерических кругов 60-х годов с их легким душегубством, известным по рассказам Юрия Мамлеева. Тем более что Ровнер пытается искать смысл не в быту, одинаковом по любую сторону Атлантики и Леты. И не проказы гостей из инфернального Подмосковья. Ему интересны гуру и жрецы, глобальные маги и тайные члены коллегии посвященных. Мираж сокровенного знания – вот соломинка в пыли времен, заносящей цивилизацию. Тогда оказывается, что Древо Жизни можно посадить в любом дворе, - нью-йоркском, московском или парижском, неважно. Главное, найти формулу первожелудя и ритуал его посадки.

Много лет назад у автора вышла книга статей «Третья культура», где он утверждал, что деление идей на советские/антисоветские – иллюзорно. Есть третья культура - стремления к вечной истине. С тех пор истина стала рыночным продуктом и ширпотребом не хуже прочего. Эзотерикой нынче торгуют с лотков в большом количестве. Учителям жизни имя легион. Рынок убил эзотерику, о которой мечталось в советские времена, общедоступностью. Что есть истина в условиях печатных станков, бесконечной сети и предложения гуру всех культур и посвящений, когда и в Шамбалу можно съездить по турпутевке, были бы только деньги.

Но рассказы Аркадия Ровнера уютны прежней верой в чистоту адептов и хранителей тайной мудрости, несмотря на нелепость и неприспособленность к жизни. Нума с Гурджиевым играют в нарды с Геноном и Эволой, пока герои попивают коктейль Венечки Ерофеева «Сопля демократки». Все еще возможно, и баснословные имена по-прежнему звучат гностической музыкой.

Аркадий Ровнер «Пеленание предка». Рассказы. М.: Номос, 2005, 512с.