1173.Рецензия на Аморальные рассказы Моравиа (РГ 2005 30 августа)

Аморальный Моравиа

Сборник «потаенных рассказов» итальянского классика

Книга

Игорь Шевелев

Аннотация к книге Альберто Моравиа «Аморальные рассказы» (СПб. - М: Лимбус-пресс, 2005) сравнивает ее с бунинскими «Темными аллеями», заставляя задуматься о разности культур, для которых эрос – всегда одна из главных составляющих. В любом случае, это первое издание на русском языке «ненормативных» рассказов итальянского классика, умершего 15 лет назад. Роман «Я и Он» об отношениях автора со своим интимным органом вышел по-русски гораздо раньше.

Свойства страсти, описанные Альберто Моравиа (1907-1990), далеки от романтически благостных. Возбуждает переход границ, плод, лежащий по ту сторону запрета. Но плод достижим лишь в первое мгновение, и границу приходится передвигать все дальше. Страсть раздирает нас изнутри, одуряя, но, увиденная снаружи, может привести в ужас. Художественное произведение, а рассказы Моравиа именно таковы, как раз и достигает этого двойного эффекта - внешнего зрения и внутреннего переживания.

Рассказы написаны Моравиа в достаточно зрелом, если не сказать, преклонном возрасте и посвящены молодой жене. Так же, как и рассказы Бунина. Так же, как потаенные эротические рассказы Гете, которые, по преданию, были скрыты в специальном библиотечном фонде, никогда не печатались и не выдавались исследователям. Можно иронизировать над самим фактом «старческого сладострастия», говорить про «седину в бороду и беса в ребро», но суть художника и заключается в выговаривании предельных вещей, особенно на закате жизни, когда яркость понимания предшествует последней и окончательной тьме.

Кто-то сказал, что всем нам дано одно тело, но мы извлекаем из него разные мысли и ощущения. Для католика его тело не то, что для православного, а, тем более, для буддиста, для мужчины не то, что для женщины, для старика не то, что для подростка. «Неведомый бог» эроса, по названию одного из рассказов Альберто Моравиа, овладевает людьми помимо их мыслей и воли, претворяя и мысли и волю, вынуждая к разного рода выкрутасам.

Страсть диктует изменение сознания, - сны, мечты, галлюцинации. Муж, потерявший жену, уходит в фантазии о возвращении покойной. Сам рассказ оказывается похожим на сон, утоляющий безнадежные в реальности желания. Моравиа не был бы итальянцем, если бы в одном из рассказов не появился дьявол, искушающий гениального ученого, преданного науке. Уж дьявол знает тайные желания сопротивляющейся любовному общению высокомерной души. У всех есть веревочки, за которые можно подергать, перекашивая божье созданье. Это и есть эрос – умственные наваждения, рассеивающиеся при соприкосновении с реальностью. Кому, как ни старому прозаику, достигать совершенства в изощренных фантазиях смущенного ума? Заодно, обводя вокруг пальца своим творчеством личного дьявола. А ведь тот уже чистосердечно влюблен в целомудренного и умственного героя, мрачно стоящего на краю научного открытия конца света. Дьявол в отчаянии: соблазнив любимого, он сам тут же рассеется: ведь он - морок.

Такова символика страсти, по Моравиа, - воображение, толкающее к рукоблудию творчества. Человек суть извращение, которые называет желаниями и мыслями. Просто одни санкционированы как норма и правило, а другие – ненормативны, как садизм или мазохизм, которыми, на самом деле, пронизаны большинство наших действий.

Так, бурные волнения семейной жизни возникают из мазохистских желаний жены, которую после привычного утреннего скандала не избил муж (рассказ «Ремень»), теперь она ищет причины своих неудач и плохого настроения во всем вокруг. А причина вот она, - висящий на гвозде ремень. Может, поговорить за обедом с мужем о ремне, который их и сблизит?

Взгляд, конечно, очень варварский и римский, одновременно. То есть общечеловеческий. На себя так в упор смотреть – и непристойно, и неохота. Проще списать то ли на хулиганство классика, то ли на его старческую извилистость.