Диктатура не всегда кровь

Виталий Найшуль, президент Института национальной модели экономики

 

Условимся, что «разговор о Пиночете» - это разговор о персонифицированной власти, которая может авторитарным образом перестроить общество. Понятно, что она не обязательно должна возникать в результате военного переворота. Скажем, жесткие реформы в Чили проводил Пиночет, а реформы переходного периода в Аргентине – президент Менем, избранный демократическим путем (и его денежная политика была более суровой, чем пиночетовская). Поэтому первый вопрос, когда мы говорим о гипотетической диктатуре у нас, это – есть ли для нее работа? Не в том смысле, чтобы вешать, сажать и запрещать, а работа в положительном смысле.

То, что мы имеем сегодня в России, это, по сути, «оденеженный» бюрократический рынок брежневской эпохи. Только раньше «выбивали» болты и гайки, а сейчас «выбивают» деньги. Для государства подобная ситуация ненормальна. Власть должна быть сильной, жесткой и лишенной всяких элементов торга. Почему нынешняя власть занимается торговлей нефтью, а не наведением порядка? Потому что одно дело – хлебное, а другое нет.

Экономике как рыночному институту нужен арбитраж. Сейчас этим занимаются преступные группировки. Нужно сильное государство, сохраняющее право собственности, контрактные сделки, когда на партнера, не соблюдающего правила, обрушиваются законы и сила общественного мнения, а не криминальная «крыша». Решение суда в такой ситуации выполняется автоматически, а не становится предметом обсуждения и торга, искривляясь до неузнаваемости по мере исполнения.

В этой связи возникает вопрос: а что, собственно, должно выполнять государство, сильная власть? Говоря словами Ф. Хайека, нужен «переход от ближнего порядка – к дальнему». «Дальний порядок» - это тот, который позволяет с помощью выполняемых законов осуществлять анонимные действия. Я могу спокойно заключать сделку с человеком, которого лично не знаю. Я могу избирать людей, которых лично не знаю. «Дальний порядок» жёсток и отделен от личных эмоций. Здесь невозможна уже апелляция к чувствам: жалко колхозы, жалко нефтебазу, жалко тех, кто там работает. Это, по сути, и есть государственное устройство, работающее по принципу: закон суров, но это закон.

Но, прежде чем переходить к воплощению модели сильной власти, хорошо бы заранее подумать о механизмах ее ограничения.

На мой взгляд, парламентская власть в ее нынешнем виде не является таким сдерживающим механизмом. В качестве альтернативы подобного механизма я бы предложил ежегодный всенародный референдум. Будь такой механизм введен сразу после разгона парламента в октябре 1993 года, никакой Чечни бы не было. В этом случае президент пошел против нации, которая оказалась настроена более здраво, чем и президент, и парламент.

Первая задача сильной власти – восстановление в стране властной субординации. Отделить экономику от политики. Это значит ликвидировать часть своих обязательств перед обществом, а те, что ликвидировать нельзя – выплата пенсий, медицинское обслуживание, получение образования, - перевести в твердые финансовые документы. Пример ликвидации обязательств – установление свободных цен и отказ от обеспечения населения продуктами по сниженным ценам. Пример перевода обязательств в твердую финансовую форму – когда выплата пенсий расценивается властью так же, как, например, внешний долг государства своим заимщикам.

В отношении государства к хозяйственной сфере и номенклатуре происходит прямая смена режима. Никаких обязательств не существует. Никакого снабжения – ни колхозов, ни ВПК, вообще никого. Возникает другое государство, которое не признает прежних долгов в этой сфере. Да, оно может дать деньги, например, на армию. Но именно потому, что новая власть решает, что ей нужна армия, а не потому, что так было всегда. Происходит определение и сужение своих задач и изменение характера их финансирования. Плывите и выживайте сами!

Возникает ряд вопросов.

Первое. Есть ли для всего этого теоретическая база? Есть. Либеральная экономическая теория представлена именами почти всех Нобелевских лауреатов последнего времени. Второе. Были ли прецеденты подобного? Предостаточно. Третье. Осуществимо ли это политически? Это очень серьезный вопрос. И последнее – самое, пожалуй, главное: хочет ли этих перемен общество? Потому что какой бы абсурдной, на первый взгляд, ни выглядела экономическая система, изменения возникают только тогда, когда наций считает положение нетерпимым.

И наконец, поскольку имя Пиночета столь часто у нас звучит в последнее время, посмотрим на чилийский опыт. Одно время у нас была популярна фраза, что наши генералы Вест-Пойнтов не кончали. Так вот Пиночет тоже Вест-Пойнтов не кончал. Но для него существовал всегда здравый смысл, и с этой точки зрения он понимал экономику лучше, чем многие американские профессора. Мало известен факт, что за 15 лет своего правления Пиночет ни разу не встретился ни с одним промышленником и ни с одним профсоюзным деятелем. Ему нечего было с ними обсуждать! Это, во-первых, показывает независимость его власти от каких-либо коммерческих интересов, а с другой стороны, его власть как гарант экономических прав собственности и сделок была эффективней, чем во многих западных странах. Скажем, в Чили свободно ходят чеки. К ним есть высокая степень доверия. Почему? Потому что семь дней неуплаты по чеку гарантируют человеку тюрьму. Эта линия была проведена Пиночетом жестко. Именно в этом, прежде всего в этом он диктатор.

Пиночет хорошо понимал роль государства и необходимость его отделения от многого другого. Во время нашей личной встречи он произнес такую фразу: «Генералы любят покомандовать страной. Пришлось их ограничить». То есть он четко знал, где провести грань между властью и свободой. Управляющие страной люди должны хорошо зарабатывать. Но у них не должно быть свободы интерпретировать законы.

Пиночету принадлежит еще одно высказывание, характеризующее его как государственного деятеля. Он сказал, что есть только два способа заставить людей быть в рамках закона. Первый – это каждому предписать, что он должен делать. И второй – чтобы люди сами контролировали друг друга. Если вы можете заработать деньги, только обслужив другого человека, то вы становитесь зависимы от него не только финансово, но и социально, и морально. Эта вещь необычайно дисциплинировала чилийское общество.

Пиночет опирался на пассионарную элиту общества, которая считала, что страна гибнет, что Чили надо спасти. Это люди, которые, руководя, получали зарплату меньшую, чем их подчиненные. Именно такие люди и проводили чилийские экономические реформы. А второй слой был связан с четкой социальной программой, рассчитанной на вовлечение огромной массы людей в процесс урбанизации. Я помню, как в самом бедном районе Сантьяго женщина сказала мне, что рядом с ее домом муниципальная школа, но плохая, и ей приходится возить ребенка в частную школу, а вот как быть с университетом, она уже не представляет. Надо было видеть, в какой убогой лачуге это говорилось! То есть Пиночета поддерживали и малоимущие.

И последнее – о приложении «варианта Пиночета» к нам. В Чили была ситуация гражданской войны. Есть и другой вариант, когда нация достаточно едина. У нас была подобная воля к переменам во времена первого съезда народных депутатов. Если у нации нет такой воли, то ничего не получится. Нельзя провести радикальные реформы исподтишка. Необязательно, что в результате все немедленно начинают жить лучше. Нормальная ситуация нормальной реформы – когда денег становится меньше, но все довольны!

Мне кажется, в первые месяца гайдаровских реформ народ зауважал это правительство. Не то что он их одобрял, но он впервые почувствовал, что государственный корабль находится в крепких руках, что круто изменен курс, что штурвал держат, а не бегают по кораблю, пьют и берут взятки. Правительство Гайдара ликвидировало многие обязательства государства перед населением. Чего это правительство не смогло сделать по своей природе – ликвидировать обязательства государства перед номенклатурой.

Сегодня единственный путь к продолжению реформ – сильная надноменклатурная власть, которая, с одной стороны, отделила бы государство от номенклатуры, а с другой – завершила бы отделение государства от экономики.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Дневник похождений