288.Быть ли Солженицыну президентом (Независимая газета 1996 12.1)

Игорь Шевелев

Ни общих ценностей, ни их пророков

Жить не по лжи каждому из нас придется самостоятельнос

Всем нам хочется благих перспектив на будущее. Чтобы жить и работать, как всегда, и постепенно наступило наконец нечто светлое — коммунизм ли, капитализм, на худой конец — мировая цивилизация... Чтобы вложить, скажем, излишек денег в солидный банк, а оттуда барыши нам так и капали, потому что деньги, говорят, «должны работать». Или, в конце концов, поверить в какие-то по-настоящему высшие ценности, в непререкаемо авторитетного человека, а он бы взял да и не обманул, все решал бы честно и правильно. За нас.

Одно лишь тревожит: уж как мы на всем обожглись! А ну как опять развесим уши, а нам очередную пакость всучат? Ведь единственное, что последовательно провела новая власть, так это лишила нас как материальных, так и всех моральных накоплений. Уж какие авторитеты были и властители дум, а ни копейки теперь не стоят! Может, хоть немного поживем без очередного «выгодного вложения» то ли денег, то ли идей, то ли даже совести в очередное «судьбоносное» предприятие, чтобы потом не рвать на себе волосы?

Действительно, трудно плыть в сегодняшней бурной жизни без звезд, координат, ориентиров. Куда уж трудней! Да и на болотные огоньки путь держать не краше. И есть ли они сегодня — общие ориентиры? Каждый устраивается как может и где удастся. Чужие примеры только для чужих и оказываются годны. Мы оказались в мире без аналогий.

Ситуация напоминает ту, что сложилась у моего хорошего приятеля, да и у него ли одного. Оказавшись лет пять назад полным банкротом, он все это время собирается с семьей в лучшие миры, да только не может выбрать, какой же из них действительно лучший? «Говоришь, ей в Торонто понравилось? Может, там и, правда, хорошо? А то приехал тут один из Нью-Йорка, говорит, там ужасно. А другой был в Израиле, ему там жутко не понравилось». Словно нет больше общего аршина. Может, и вправду нет?

Трудно так жить, непривычно. Раньше, как на фронте: здесь — свои, там — чужие. Общие ценности одни, как и на всех победа. Вот и гложет тоска по прежним временам. Ретроградам по душе партийно-правительственное единство. Либеральной интеллигенции — свое «морально-политическое единство инакомыслия». «Тем легче и тем короче окажется всем нам этот путь, чем дружнее, чем гуще мы на него вступим! Будут нас тысячи — и не управятся ни с кем ничего поделать. Станут нас десятки тысяч — и мы не узнаем нашей страны!» — писал зимой 1974 года Александр Солженицын в статье «Жить не по лжи».

Но рухнул супостат, а с ним рухнули и объединяющие каждую сторону ценности. Власти бросили подыхающий режим, видя, что исчерпали его ресурсы, что нет сил его удержать. Антисоветчики подхватили страну из ослабших рук и... оказались импотентами. Ни сноровки, ни плодотворных идей, ни новых слов, а в конце концов — ни совести. Совестливые тоскуют бесплодно о прежних ценностях, бессовестные растаскивают, что осталось, используя в виде ширмы уже не идеологию, а просто хоровое пение некогда популярных личностей — будь то юморист, диссидент, режиссер, танцовщичка...

Жизнь переломилась в своей основе, и былой спор либералов и ретроградов все больше напоминает какой-нибудь спор между эсерами и меньшевиками в сталинском лагерном бараке. Увы, чем спор горячей, тем все меньше он имеет отношения к реальности. А ближайшие до президентских выборов полгода сулят нам ох какие горячие поиски «старых единств на новых платформах»!

Вот и в недавних «Известиях» весьма уважаемый публицист Лев Тимофеев, обозревая в статье «Нет такой партии — и не надо» неутешительные итоги выборов в Думу, не находит среди демократов будущего претендента в президенты. И впрямь таких нет. И не надо, говорит автор. «Российским президентом может быть только политик над партиями, — утверждает Лев Тимофеев. — И опираться он должен на широкую коалицию общественных сил».

Иначе говоря, это должна быть общенародно значимая личность, которая всех примирит и объединит. Автор видит двух таких политиков. Это — нынешний президент, в недостатках и пороках которого автор отдает себе отчет. И второй, на фоне первого без пороков,— Александр Исаевич Солженицын, который «в течение долгих лет оказывал и оказывает существенное нравственное влияние на политические и духовные сферы жизни России».

По поводу первого из претендентов я бы только напомнил, что у наших предков лучшим объединяющим символом был племенной божок, на которого выплескивались как лучшие чувства «электората», так и искренние, хотя и кровавые подношения.

Что до Солженицына, то его мужество, нравственная и учительная сила, просто здравый смысл, для меня, как и для многих других, — вне сомнений. Наскоки на него напоминают по своей нелепости оппонирование Слону из известной басни Крылова. Но выдвижение Александра Исаевича в качестве надпартийного и общенародного (а тем более общедемократического) лидера страны выглядит не менее нелепо, отражая поиски тех ценностей и авторитетов, которых давно уже не существует в реальности.

Солженицын, как мы помним, пришел на сломе поколений. Он возвестил об окончательном уходе сталинщины и появлении диссидентствующей антисоветчины, которая странным образом стала «умом, честью и совестью» новой эпохи. Сегодня волей судьбы он опять на сломе эпох.

Старой — диссидентской и новой, которой и название-то давать остерегусь.

Является ли сегодня писатель «общенародно ценным»? Для «советских антисоветчиков», которым Солженицын — бог и герой сопротивления режиму, он знак нетленных духовных ценностей мятежной молодости. Для их ровесников из «молчащего большинства» Солженицын, скорей всего, так и остался «внутренним врагом и литературным власовцем», чей кульбит в нынешние властители дум не более чем один из парадоксов вывернутой наизнанку былой нормы. Для большинства же те, кому за тридцать и меньше, имя Солженицына, а тем более его речи не говорят, думаю, абсолютно ничего. Что-то из школьной программы...

Что же до «непартийности»... Всякий человек — партиен, то есть частичен, ограничен опытом своего времени, своего поколения, своей личной судьбы. А что тогда говорить о Солженицыне с его профессиональной тягой к учительству, с годами лагеря и их заданным раз навсегда отношением к «начальству», с его весьма чувствительным опытом Главного Диссидента СССР, с двумя десятками лет эмиграции и, тем более, с писательством как смыслом жизни? Если была бы дозволена шутка относительно такого серьезного человека, то я бы сказал, что при такой биографии, как у Солженицына, лучше уж настоящего немца на президентство призвать!

Мало того... И время «президентов-диссидентов» давно уже прошло. Нахлебались...

Курьезом выглядят заключительные слова статьи Льва Тимофеева: «Надо понимать, что победа Солженицына на президентских выборах означала бы историческую победу идей демократии и антикоммунизма в России». Но тогда возникает резонный вопрос а что делать? Кому верить? Кого выбирать? Где они, новые праведники и авторитеты? Без них и село, как известно, не стоит, не то что Кремль!

А может, не надо верить? Может, отсутствие явных фаворитов на роль «отца нации» и есть наша главная сегодняшняя ценность? Может, просто выберем человека на казенную государственную должность и забудем об этом на несколько лет? Главное, чтобы жить нам не мешал. Чтобы был не сумасшедший и без фанаберии. Чтобы сказал, что врать — нехорошо. И сам бы не врал. Что красть и убивать — плохо. И сам бы не крал и не убивал. Что надо выполнять законы. И сам выполнял бы.

Может, выберем президента не для чуда и избавления, не для прогресса и светлого будущего, а чтобы глотки наконец друг другу грызть перестали? И когда нам самим это надоест, тогда и президент будет нормальным. Какой он — коммунистический, демократический, капиталистический или еще какой — забудем. Нормальный. Без высших ценностей. Для высших ценностей Церкви достаточно.