341. Путешествие в Высокое (Общая газета 1996 №34)

Краткий отдых на руинах империи

Перед учебным годом хорошо провести недельку всем вместе где-нибудь за городом…

Дачи нет. Путевок много. Хороши Испания, Италия Греция. Крым – похуже, тем более что за те же деньги. Есть в конце концов и Подмосковье.

Жена садится за телефон. Уже в первой половине дня отказывается от услуг турфирм. Звонит напрямую в дома отдыха. Все нас ждут. «Софрино» - 150 тысяч в сутки на человека, детям без скидки (детей у нас трое). Ну как?

«Кратово» - по 80 тысяч в день. Можно без завтрака (?). За обед дополнительно платить. Детям можно по 40 тысяч в день, но без питания. «Руза» - 55 тысяч в день, детям без скидки. Душ, туалет в номере, горячая вода по пятницам и субботам.

«Высокое» - 40 минут от Клина на автобусе. 55 тысяч в день, детям без скидки, душ, туалет в номере, горячая вода все время. По словам директора – красивейшие места, смешанный лес, пруд на территории, неподалеку речка, грибы, ягоды – «приезжайте, не пожалеете». Считаем. Два-три миллиона как ни крутись. Но нужно же отдыхать хоть раз в три года? Утром выезжаем в «Высокое».

Кругом поля, леса, холмы, строящиеся новые коттеджи, разваливающиеся старые – красота. Ехали – с ожиданием электрички – часа три и еще полчаса на автобусе. На повороте вылезли и потащились с сумками по асфальту, выспрашивая у редких людей административный корпус. Миновали ободранную пятиэтажку, стадо коров на газоне, разваленную «барскую усадьбу» прошлого века с лозунгом под обвалившейся крышей: «Игры, аттракц…»

Директор в кабинете рассказывал, что прежде тут отдыхало по 700 человек, их обслуживало 100 человек, «только одних детских воспитателей было шесть, четыре автобуса курсировали со станции и обратно. А сейчас дают 50 миллионов на ремонт, а надо двести, работники разбегаются».

…Завхоз спросила, кто нас надоумил сюда приехать. «Директор, - ответила жена. – Сказал, что здесь очень хорошо». – «Да, на улице хорошо», - подтвердила добрая женщина.

Длинные коридоры даже в темноте поразили пылью ковровых дорожек. По полуслепоте мне здесь нравилось, особенно отсутствием людей. Мы вошли в номер. «Тараканы», - сказал старший сын. Их было много. Еще была пыль на полу, ободранные стены. «Уезжаем», - сказала жена. Дети представили путь назад и запротестовали.

Вышли на балкон. Вдаль расстилались великолепные поля, холмы, вдали виднелась деревенька. Под окнами валялись полиэтиленовые пакеты, битые бутылки. «Почему люди все так портят?» - спросил младший сын. А старший собрался в магазин за бутылкой дихлофоса.

Жена нашла тряпку, стала обрабатывать дихлофосом стены, трещины и кровати, протирать матрасы, туалет. Я сначала помогал, потом стал задыхаться, и остаток времени просидел на балконе, играя с детьми в карты.

«Так что сказать в столовой, накрывать вам стол или нет?» - зашла сестра-хозяйка. «Накрывайте». Она обрадовалась и принесла белье. Темно-серое, с подозрительными разводами – ужас, ужас. В столовой такого же цвета скатерть, тарелки, ни ножей, ни салфеток. Еда у детей аппетита не вызвала, мы не настаивали. Главное, не отравиться, выжить.

В большом зале за пятью столами сидели отдыхающие. Люди за чертой бедности, еще не отвыкшие «проводить отпуск». Профессор с женой. Еще муж с женой и дочкой – инженерского вида. Вот беженская семья. Вот дочь средних лет с пожилой мамой, у которой из-под платья видна бретелька лифчика. Еще муж с женой – из бывших. И мы – многодетные.

После обеда пошли оплачивать путевку. Решили заплатить за два дня. Жена испросила скидку на самого маленького. То ли только питание, то ли проживание. Заплатили за два дня полмиллиона и пошли мимо коров, посидели у пруда. Моросящий дождь перешел в проливной. Побежали в корпус. Набравшаяся духу и сил жена принялась за окончательную уборку.

Ближе к вечеру к зданию подъехало несколько автобусов, из них высыпали рабочие и пошли на ужин. Судя по говору, среди них преобладали украинцы и молдаване. Мат, как водится, был русский.

Оказалось, что на двадцать отдыхающих здесь приходится полторы сотни рабочих, которые строят загородную резиденцию Сбербанка в нескольких километрах отсюда. Знакомая история: купили у военных то ли обсерваторию, то ли станцию слежения и обустраивают на «сгоревшие» в 92 году денежки свое светлое капиталистическое будущее. Бывший дом отдыха из темного коммунистического прошлого стал рабочим общежитием. Где, понятно, телевизоры и радиоприемники давно продали, лампочки из настольных ламп и в коридорах выкрутили.

«Кажется, тут можно теперь переночевать», - сказала жена. Усталая, но довольная, она заснула, едва голова коснулась подушки. Кажется, сбылась наша многолетняя супружеская мечта о совместном отдыхе вдвоем, в одной, без детей, комнате. Спокойной ночи, милая.

Проснулся часа в четыре утра, глядя на темное небо и гадая, распогодится или нет. Было достаточно времени подумать о судьбах отечества, собственных детей, частной собственности и государства. Наш дом отдыха был построен в конце 1960-х и процветал как форма дешевого или бесплатного отдыха. Матрасы остались с начала 80-х и выглядят вполне прилично. Белье – года с 75-го, наверное, не менялось. А ремонт? Куда деваются деньги, выделяемые на него? Места с их речками, лесами, холмами и косогорами действительно сравнимы все с той же несчастной Швейцарией… Но тут мысль прервалась. Внизу раздался звон: кто-то швырнул из окна пустую бутылку, но в открытый канализационный люк не попал.

Вот только зачем зазывать на руины империи людей да еще с детьми? – мучался я. Понятно, что директор хотел как лучше, и Гайдар, наверное, хотел как лучше и был прав, - додумывал я это уже поутру, сидя в ближайших кустах ( ни воды, ни света так и не появилось, и туалеты стали просто опасны). Изменим, думали реформаторы, объективные условия экономики, а там и люди к ней подтянутся. Глядишь, Сбербанк и выстроит дом отдыха за бетонной стеной для своих, да только кто будет там их обсуживать, чтобы построенное не пришло через десять лет в такое же запустение?

Утром рабочие из общежития долго не разъезжались, ожидая завтрака. Наконец сварили всем, в том числе и нам, по паре крутых яиц, дали и по два куска колбасы. Чая за отсутствием воды не было. Скатерть была вчерашняя. Тарелки не казались грязнее, чем вчера.

«Ну что, - спросила жена, - будем ждать завтрашнего дня?» Решили, что нет, уже отдохнули. После завтрака погуляли по окрестностям. За оврагом открылся дачный поселок, судя по номерам машин – московский. Жене понравилось. Две-три тысячи долларов – и участок твой. Еще четыре-пять – и простенький домик. Только вот взять откуда?

Директор обещал разобраться с уборкой, улучшить работу служб, сокрушенно вздыхал, обещал, что часам к пяти будет и свет, и вода, и хорошая погода: «Может, пообедаете?» Право, его было жалко. Деньги нам вернули.

В корпусе все двери на третьем этаже были открыты. Одинокая уборщица ходила туда-сюда. В субботу ожидали школьников. «Эти уж не уедут», - подумали мы, идя с вещами к дороге, где должен же был когда-нибудь остановиться автобус, идущий обратно в Клин. «Приду домой, наполню ванну, и буду лежать», - сказал кто-то из нас. Предстояла долгая дорога с отдыха. Кстати, начинало и припекать.

«Общая газета» №34, 1996 год