Игорь Шевелев

НЛО – это радикальный проект

Среди новых лауреатов Государственной премии за 2003 год - журнал «Новое литературное обозрение». Сегодня мы беседуем с главным редактором НЛО и одноименного издательства Ириной Прохоровой.

Просвещение как лекарство от химер

-Ирина Дмитриевна, ваши ощущения от известия о Госпремии?

-Конечно, я еще не видела человека, который был бы безумно расстроен от какой-либо премии. Мне приятно. Отчасти я удивлена. Государственная премия, претерпевшая за последние десять лет трансформации, все же ассоциируется у большинства людей культурного сообщества как премия, решающая судьбы лауреатов в непонятной и закулисной интриге. Довольно редко она соприкасалась с миром гуманитарной мысли. Помню, всплеск интереса был в 1996 году, когда Государственная премия была присуждена Михаилу Леоновичу Гаспарову. Приятно, что тогда фигурировала книга, вышедшая в нашем издательстве. Поэтому, когда выяснилось, что журнал «Новое литературное обозрение» и его главный редактор получают Государственную премию по номинации «просветительство», это приятно.

-Не боитесь иронии в свой адрес по поводу «нового гуманиста и просветителя»?

-Нет, поскольку идея просвещения относится к самой сути всей моей деятельности. В нашем обществе «просветитель» это тот, кто доводит идеи до банальной пошлости и в таком виде дает их «народу». Для меня просвещение близко к истоку, к выдающимся энциклопедистам XYIII века. Для меня идея просвещения – смысл существования интеллектуала в современном мире. Это – выработка новых идей и понятий и трансляция их в обществе, а отнюдь не сведение к банальному общему месту. Грустно, что в нашем обществе возобладал антипросвещенческий пафос. Мол, высокое, тонкое, новаторское должно оставаться в узком кругу интеллектуальных людей. А мифический народ пусть пробавляется тем, что случайно дошло до него через телевизор или прессу.

-Чем же плоха элита «игроков в бисер»?

-Возникает замкнутый круг. С одной стороны, не возникает новых идей. С другой, пока новые идеи не прошли обкатку в широком общественном восприятии, они химеричны. Так сложилось в советском обществе, когда труд гуманитариев не был востребован из-за идеологических и цензурных препон. Сегодня, когда странные химеры сознания из мира идей вдруг попадают в общество, они оказываются совершенно неадекватными.

-Действительно, забавно, когда подобные люди объявляют себя экспертами и начинают консультировать власть.

-Ну да, существуя в своем замкнутом мире, они пишут какие-то рекомендации для властных структур, в которых их представления о себе, об обществе, о глобальных интеллектуальных вещах приобретают фантастические формы. В этом смысле, позиция нашего издательства это, с одной стороны, выработка новых идей высокого интеллектуального уровня, а, с другой, трансляция их в своей практике, которая есть просвещенчество по самой своей сути.

-Да, люди ведь должны же покупать эти книги?

-Безусловно, это на стыке интеллектуального дела и бизнеса. Сегодня социальная инфантильность многих интеллектуалов невероятна. Это не вина, а беда их. Они привыкли не иметь выхода наружу. И потом еще это представление о некоем «народе», а не о реальном, сложно устроенном обществе с различными слоями, которые никто не изучает. Но идеи ведь не сами по себе возникают, а для кого-то.

Штучная продукция дорого стоит

-«Новое литературное обозрение» возникло в самый момент перелома общества»?

-Мы зарегистрировали журнал в начале 1992 года. В конце того же года вышел первый номер НЛО, и с тех пор выходит по шесть номеров в год. В конце 1994 года возникло издательство, как книжное продолжение журнала. Сегодня мы выпускаем по 50-55 изданий в год, у нас 17 книжных серий. В 1998 году начал выходит журнал «Неприкосновенный запас», в котором обсуждаются более общие проблемы культуры. А сейчас у нас уже есть и одноименная программа на телевидении, которая посвящена трансляции в общество наработанных в профессиональном сообществе идей.

-А как же разговоры о «гибели культуры»?

-Не знаю, как с другими науками, но в гуманитарной сфере крах произошел именно в советское время. И дело было не только в цензуре. Я работала в старом «Литературном обозрении» и хорошо помню разговоры о том, что «народ не поймет», мнения о «среднем читателе», для которого что-то – «слишком умно». Зато предел для низкого уровня не предусматривался. То же мы видим сегодня на телевидении. Это непонимание реальной аудитории и того, насколько она готова к восприятию сложных идей. Программа Гордона показывает, сколько на самом деле есть людей, готовых среди ночи слушать какую-то заумь и при этом получать удовольствие.

-Даже психологически у человека есть потребность в сложном и непонятном, чтобы выглядеть умнее в собственных глазах.

-Совершенно верно. При этом в России, в отличие от многих западных стран, не сформировался язык, способный передавать серьезные идеи для непрофессиональной аудитории. Не произошло развития «птичьих языков» отдельных дисциплин до общекультурного языка, доступного многим. У людей должен быть выбор между попсой и чем-то еще.

-А не боитесь вопроса: «какой у вас тираж? Достойны ли вы с таким тиражом Госпремии?»

-Вот, это очень важно. Говоришь с коллегами, а они спрашивают: «Какой у вас тираж? Всего три тысячи?» Притом что это очень большой тираж в том издательском секторе, который мы занимаем. Предполагается, что тридцать или триста тысяч тиража лучше, чем три тысячи. Но это чисто советское представление: задавить массой, валом. К рынку, учитывающему интересы разных групп, это отношения не имеет.

-Конечно, есть же штучная продукция, которая ценится гораздо дороже массовой штамповки?

-Вот именно. Репрезентативная среда может быть сравнительно небольшой, но она важна качественно, изменяя общий уровень потребностей, общий уровень образования. В этом смысле, НЛО влиятелен не только для российской гуманитарной общности, но и для зарубежной. Это центральный журнал для кафедр славистики всего университетского мира. Это престиж: если человек печатается в НЛО, он серьезная заявляет о себе, как ученый. У нас сегодня все говорят о «духовном», а помешаны на самом деле на деньгах, в основном, виртуальных. Никто не понимает, что репутация, престиж – это тоже символический капитал, который потом принесет деньги, это элемент рынка, а не эстетская блажь. И, кстати, присуждение нам Государственной премии доказывает, что журнал вышел из ниши узкоспециализированного издания, обретя общественный резонанс.

Сегодня в России возможно все

-Что произошло в культуре за те десять лет, что выходит НЛО?

-Я принадлежу к меньшинству, которое не ностальгирует по старым временам. Видя нынешние проблемы, я знаю, что сегодня уникальный момент для закладывания основ совершенно новой гуманитарной культуры. Обидно, что многие этого не понимают, не пользуются моментом, когда в России возможны самые уникальные и поразительные моменты. НЛО было открыто в оптимальный момент. Другое дело, что нет фондов для поддержки нового, частные культурные инициативы не могут сложиться в единую структуру. Общество до сих пор живет старыми представлениями о культуре. Что это такое – толстые журналы, ансамбль Моисеева и юбилей Сергея Михалкова? Откройте любые газеты, во всех одно и то же – премьера в Большом, 80 лет народному артисту, фестиваль в Каннах. Это замечательно, но если бы какое-нибудь издание пересмотрело свое отношение к тому, что считать культурным событием, перед нами открылось бы невероятное количество новой информации. Через 30 лет скажут, что сегодня было самое поразительное время в развитии культуры. У общество не сфокусировано на том, что реально происходит. Поэтому и кажется, что ничего нет. Это не так.

-Какие новые проекты вы готовите?

-Из последних серий это книги новейшей русской прозы “Soft Wave”, чьи авторы могут радикально отличаться друг от друга по стилю, эстетике, мировоззрению, но они несут новое понимание человека и его отношений с миром и языком. К сентябрю появится новая серия книг – «Очерки визуальности», куда войдет и книга о Сомове, и книга о художниках раннего Возрождения с точки зрения того, как заказы художникам влияли на эстетику, и сборник статей о различных сторонах российской культуры. Это новый взгляд на целый ряд проблем. Это попытка реформировать искусствоведческую среду. Мы начали новую серию «Поэты русской диаспоры». Тут интереснейшая проблема. Русская культура вышла из замкнутого состояния в открытый мир. Люди начинают писать на других языках, - «набоковский синдром», - и возникает проблема: обязателен ли русский язык для русского писателя. Это общемировая проблема, которую Россия из-за социального слома воспринимает очень ярко.

-Действительно, неожиданно…

-Пора от разговоров о самобытности перейти к пониманию реальных перспектив культуры. Так сложилось, что в России – культура радикальна. Можно сказать, что это ужасно, потому что ведет к разным катаклизмам. Но можно и приручить этот радикализм, ввести его энергию в мирное русло наращивания общекультурного слоя. В этом смысле, НЛО – радикальный проект. Но мы не «против буржуев», как Лимонов или нынешнее «Ad Marginem», - где идет уже игра в идеологию и политику. Мы запускаем новый культурный механизм, годный для глобализированного мира.

-Что вы имеете в виду?

-Мы печатаем работы отечественных ученых, введенные в мировой контекст, мы переводим новаторские работы западных мыслителей и ученых. В этом смысле, мы делаем работу университета и нескольких НИИ. Вместе с журналом возникла система конференций – «Банные чтения». Вдруг в последние полтора года мы увидели совершенно новое поколение исследователей. Они живут и работают по всему миру, находясь в Австралии или в Нью-Йорке, они знакомятся и общаются друг с другом через наш журнал.

Воспитать трудящегося интеллектуала

-А сколько у вас человек работает?

-Вместе со мной – двадцать. Из них половина это технические службы – распространение, бухгалтерия, производство, пиар, что с самого начала было для нас очень важно. Поэтому о нас и узнали. Один человек занимается авторскими правами, поскольку мы активно работаем с Франкфуртской ярмаркой, с западными издательствами. У нас очень компактный коллектив, работающий совершенно бешеными темпами. Тот, кто предполагает синекуру, не выдерживает. НЛО это не только кузница интеллектуальных кадров, но и новый способ работать. Это очень большая проблема, о которой редко говорится, - неготовность нашего интеллектуального сообщества стать профессиональным. Быть интеллектуалом это не привилегия, не дворянское звание, а серьезная и сложная профессия, которой надо владеть.

-Только сейчас и происходит это формирование?

-Ну да, это наследие старого режима, когда интеллектуалы были поставлены в ситуацию недовоплощенности, а потому и необязательности. Частное издательство не может позволить авторам жить на авансы, ничего не делая, получать гранты, не выполняя обязательств. В конце концов, репутация авторов зависит от их писаний, а не от витающего в обществе мнения, что он гений. Дутые авторитеты, созданные на основе слухов, а не реальных вещей, это остаток закрытой советской системы, бытование в обществе, где не требовалось реальной отдачи. И это тоже одна из проблем, с которой мы столкнулись.

-Требуют прозрачности в экономике, но нужна прозрачность и в творчестве?

-Несомненно, и журнал еще и поэтому создал завихрение в обществе. Он заставлял людей с репутацией доказать эту репутацию. Если числишься гением, так докажи это. Увы, не все репутации прошли проверку. С другой стороны, было отдано должное людям, которые работали много лет, не получая признания. Они смогли себя показать.

-Какие издания за эти годы вы бы отметили как наиболее успешные?

-Интеллектуальными бестселлерами стали книги Михаила Леоновича Гаспарова «Занимательная Греция» и «Записи и выписки». Несколько переизданий выдержала книга Григория Чхартишвили «Писатель и самоубийство», в чем, не исключаю, сыграла роль и репутация Б. Акунина. Это и отдельные книги в сериях «История Россика», «Россия в мемуарах». Большой успех выпал на книгу Гриши Брускина, на почти все книги Михаила Ямпольского, живущего в Нью-Йорке, но ежегодно выпускающего книги у нас. У нас столько серий и по стольким направлениям, что удачи бывают почти везде.

-Не тяжело удерживать всю эту махину?

-Очень тяжело. В издательстве большинство книг отбираю я. Но легкой жизни никто и не обещал. Мне повезло с сотрудниками. Журнал и издательство, как его шлейф, изменил траекторию развития гуманитарных наук. Это очень многие люди говорят. Это доказывает, что некое волевое действие в нашей ситуации закладывания новых основ, способно воздействовать на все общекультурное поле. Существование НЛО дало толчок к развитию в соседних гуманитарных дисциплинах. Возможно, что присуждение нам Государственной премии это признание не только журнала, но и всей траектории движения, признание обществом - новой гуманитарной мысли. Не так часто в нашей среде премия дается не «по выслуге лет», а молодому и динамично развивающемуся организму, который к тому же и возник в новую эпоху. Будем надеяться, что это политический аспект поиска новых культурных структур и институтов, меняющих архаичную систему мира.