Музыкант, гобоист, московский мальчик под пятьдесят, поджарый, с сединой в бакенбардах, 

постепенно спивающийся с круга, подробно наблюдает собственный распад, из которого 

хочет извлечь последнюю и бессмертную мелодию для своего инструмента.

Четыре случайные семьи живут в загородном коттедже под Звенигородом, – воплощенная 

мечта среднего класса, вбуханная по случаю прямо посреди рабочего поселка. Мы видим эти 

загородные дома, проезжая мимо по шоссе. Автор увидел один из них – изнутри. Подробное 

социальное описание соседской жизни переходит в описание жизни личной, семейной, 

неудавшейся. 

Книги Николая Климонтовича отличает такое точное и пристальное описание реалий, 

предметов, самого духа московской жизни 60–80-х годов, что его вполне можно назвать их 

этнографом и феноменологом. Достаточно вспомнить его «Дорогу в Рим» и «Далее – везде». 

Он подчеркивает сленг, словечки, которыми тогда говорили, описывает одежду, вина, 

любовные привычки. 

В новом романе писатель вплотную приблизил действие к нынешнему дню. Оно – вот, 

впритык, здесь и сейчас, еще посуду не вымыли, не опохмелились. Но взгляд прежний – 

пристальный, точный. В этом отстраненном взгляде на привычное – необыкновенная 

притягательность его прозы. 

Уставший от богемной, таборной жизни международных аэропортов и гостиниц Лазурного 

берега музыкант решает остепениться, жениться, зажить, что называется, своим домом. 

Уже и музыкальная карьера его, выигравшего в 21 год международный конкурс, много 

концертирующего и солирующего, не так привлекает, как прежде. Года клонят к суровой 

правде на свой счет. Того признания, о котором мечталось в молодости, не будет. Скоро сдаст 

дыхалка, кураж прошел, никто не любит. Самое время жениться.

Любая семейная жизнь, если смотреть на нее слишком пристально, от чего предостерегали 

принца Гамлета, покажется тем, что раньше звалось мещанством. Искусство не греет, вернее, 

своя горячность в искусстве, заставляющая закрывать глаза на то, к чему не лежит душа. И вот 

уже кажется, что мещане задавили с этим их «хрусталем в стенках, коврами, коллекцией 

идиотских моделей машинок на серванте, цветастыми напольными вазами, какими-то 

кустарными чеканками с джигитами, на видном месте – кожаным колчаном с позолоченной 

бляхой, набитым не стрелами Амура, но шампурами для шашлыков, и невообразимо 

бездарными пейзажами на стенах» – так автор описывает квартиру родителей жены.

Раздражает все, особенно когда выпьешь. А злоупотребляет этим Гобоист все чаще.

И вот уже казалось ему, что он зря сходил в загс и зарегистрировал отношения с женой, с 

которой и так прожил десять лет, и все нормально. Погнал же черт в отдел регистрации акта 

гражданского состояния. И уже не греет квартира в виде свалившегося на голову жены 

наследства, и купленная по случаю модная мебель, и коттедж, описанию жизни в котором 

посвящена большая часть романа, – все не то. То, что в любовнице было светлым и, кстати, в 

жене оказалось темным. Даже способность жены приноровиться к любому окружению, даже 

умение ее устроить быт, найти квартиру, машину, дачу. Даже то, что, приезжая на выходные 

за город, варит ему на неделю борщ, который он потихоньку выливает на помойку. Нет, не по 

хорошу мил, а по милу хорош. И наоборот. 

При этом тщательная подробность выписанных чувств, семейных отношений, мельчайших 

слов, движений, известных любой семейной паре, но тут увиденные со стороны, с 

раздражением, делает эту обыкновенную историю мучительной и оттого тем более 

захватывающей для чтения. 

Автор подробно и изнутри рассказывает об истории распадающегося брака, о взаимных 

неудовольствиях, когда всякое лыко в строку взаимного отдаления демонстрирует 

физиологию развода. А при этом читатель видит неловкость и смехотворность логики 

причин, поскольку дело в другом – в старении, в спивании, во внутреннем беспокойстве 

человека, выбитого из той колеи, которой в природе и нет. 

Можно, конечно, сказать, что это роман о тяжелой доле музыкантов в нынешней России. Тем 

более что гобой, на котором виртуозно играет герой книги Николая Климонтовича, – самый 

простой и самый удивительный духовой инструмент, по которому настраивается весь 

оркестр. 

Но роман выходит за рамки отдельной истории музы и нелюбви. Наблюдая за соседями по 

загородному коттеджу, по этому новомодному town house’у, автор рисует панорамную картину 

вхождения в рынок разных социальных слоев общества, все эти аферы, в которые попадают, 

едва оставаясь живыми, бывшие инженеры НИИ, интеллигентные беженцы из Еревана, 

отставной военный летчик. Плюс типология женщин, основанная на историях соседок и 

анамнезе их женственности. Для романа чрезвычайно важен этот взгляд автора на женщин – 

осмысленный и беспощадный. 

Столь плотно написанные книги быта, посвященные прежней жизни, принадлежали когда-то 

Юрию Трифонову, вызывая огромный интерес мелкоинтеллигентной публики. То, что 

Николай Климонтович не стал общим голосом сменившей ее новой жизни, красноречиво 

свидетельствует о распаде слоя. Герой дудит в свою дуду, в гобой, но кто услышит его каля-

маля, когда те, о ком он пишет, перестали читать? Теперь он пьет водку не залпом и время от 

времени, а прихлебывая и постоянно. 

К середине повествования возникает смертельный любовный роман героя с 

тележурналисткой. Любовница по самому определению своего статуса милее жены, какой бы 

ни была на самом деле – с периодическим пребыванием в дурдоме, где лечится от 

алкоголизма и суицидальных попыток. Это тоже кажется Гобоисту трогательным и 

притягательным. Так выглядит финишная прямая воля к смерти. 

Поэтика распада ведет к нарастанию напряжения в романе. Как опытный драматург, 

Климонтович знает, как взвинтить читателя, доведя его до катарсиса. Действием движет 

градус домашних свар, любовной невнятицы, алкогольных доз, трогательных спьяну мыслей. 

Герой книги думает одно, читатель видит другое – из несовпадения рождается ощущение 

искусства. 

Роман катит к концу. Новогодний скандал соседей по коттеджу – со стрельбой, вызовом 

милиции, оскорблением национальных чувств и проверкой прописки – все по полной 

программе. Карьера музыканта сломана. Тележурналистка умирает в дурдоме. Жена куда-то 

девается. В электричке Гобоист знакомится со странным субъектом богемно-педерастического 

вида, и тот устраивается жить у него в доме до тех пор, пока, приехав с гастролей, Гобоист не 

обнаруживает его в своей постели с солдатом. 

Наконец смеркающееся сознание героя навсегда вырубается на бугорке под сосной недалеко 

от коттеджа. По гороскопу смерть Овна должна прийти от воды. Но, как говорил древний 

философ Фалес, все мы, выйдя из этой воды, в нее и возвращаемся, в ней пребывая навеки.  

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга