ПЕТИТ

Сергей Боровиков. В русском жанре. – М.: Вагриус, 2003, 304с.

Книга имеет подзаголовок «Заметки читателя». На обложке написано: «Вагриус-проза». Сзади приводится объяснение – нечто от пушкинских застольных разговоров и отрывков Олеши. Можно вспомнить (автор и вспоминает) Розанова, а также «Старую записную книжку» Петра Вяземского. Из новейшего «Записи и выписки» Михаила Гаспарова. Это не проза, конечно, а то нечто, что, как пишет Боровиков, нашла бы после смерти Ивана Ильича Обломова его вдова.

Тут особый жанр, интересный афористическими прозрениями, сырым мясом мемуара, выписками из классиков и неожиданными стыками того, иного и третьего. «А разве военная служба – это наказание? Военная служба – это презерватив» (Н. С. Лесков «Смех и горе»).

-Если бы Достоевский родился во Франции, был бы всего-навсего Золя».

Последнее утверждение почерпнуто у приятеля перед пивным ларьком. Выпивка, писательский быт, вечное удивление перед русской литературой.

«Лучшие книги, понял он, говорят тебе то, что ты уже сам знаешь» (Дж. Оруэлл. «1984»). Это точно. И - точное напоминание о высказывании не менее точно, нежели оно само. Как удачно припомненный в застолье старый анекдот. Форточка в сознании открывается нечасто, ненадолго, но без свежего воздуха не проживешь.

Ближе к своему концу книжка Боровикова слегка устает. Напоминает его же слова о том, как стал перечитывать «Войну и мир», удивился открытиям, а потом задумался, не сложатся ли заметочки в публикуемое целое, и мысли враз перестали являться, и удовольствие от чтения оказалось отравлено. То, что возникало на кураже в журнале «Волга», где Боровиков был главным редактором в лучшие и последние годы журнала, то отчасти выдохлось, когда речь пошла об объеме для издания книжкой. Но что-то и осталось, не без того.

Игорь Шевелев