172. Рецензия на Жизнь Фрейда (ОГ, 1994, №44)

Фрейд по Фрейду

Издательство «Мысль» начало публикацию книг американца Ирвинга Стоуна – с художественной биографии Зигмунда Фрейда «Страсти ума». Публике предоставлена возможность узнать нечто новое о психоанализе и его основателе.

Вышедшие в конце перестройки гигантскими тиражами сборники основополагающих текстов Фрейда зачастую оставались нераспроданными. «Порнографией и шарлатанством» не пахло, а научные выводы оказались для широкой публики слишком тяжеловесными.

Книга же Стоуна не вызовет у читателя чувства неполноценности из-за непонятных вещей. Скорее, захватит подобно детективу: из каких обстоятельств личной и профессиональной жизни д-ра Фрейда возникает влиятельнейшая теория двадцатого века?..

Начиная в качестве ученого-физиолога, затем практикующего врача, Фрейд как бы извлекает из множества проходящих перед ним скорбей и болезней то, что потом составит основу классического психоанализа – подавленную сексуальность как универсальную причину душевных расстройств и неврозов. Фрейд, безусловно, человек-идея. Его биография, составленная Ирвингом Стоуном, представляет одновременно и элементарный учебник психоанализа.

Кто-то заметил, что понять учение Фрейда может лишь невротик. Тем более создать его. Фрейд как бы сам культивирует в себе легкие формы расстройства, чтобы, проанализировав их, найти правильный метод лечения.

Мы видим его посещающим с беременной женой спектакль «Эдип-царь» Софокла. Не повредит ли будущему сыну история о кровосмешении? Вот перед докладом ученому сообществу о своих исследованиях у доктора симптоматично опухает нос. Не символ ли это фаллоса? Четкой формулировке Фрейдом теории «Эдипова комплекса» предшествует депрессия, вызванная смертью отца. Не сам ли он втайне его ненавидел? Обнаружение кровосмесительных фантазий как источника подавленной сексуальности избавляет Фрейда от болей в желудке… И так далее.

С «отвердением психоаналитического невроза» на Фрейда буквально обрушиваются случаи из врачебной практики, подтверждающие его теорию. Импотенция, скрытый гомосексуализм, подавленные влечения к матери, вытесненная вражда к отцу, символические подмены первичных травм – перед врачом проходит репрессированное сексуальными неврозами человечество.

Навязчивая идея секса как универсальной причины заболеваний и такого же средства исцеления может показаться сегодня и достаточно тривиальной, и даже пародией на саму себя. Нужно, однако, представить себе отличие общественной морали рубежа веков от нынешней. В чопорном и «закоплексованном» обществе, втайне тяготеющем к эротизму эпохи модерна, теория Фрейда не могла не произвести эффекта разорвавшегося презерватива. Фрейдизм выходит за пределы науки, превращаясь в социальный феномен. Сначала по скандальному интересу к нему. Затем по ширящейся популярности среди специалистов. Наконец, по произведенным в обществе переменам.

Все это читатель книги Стоуна держит в уме. А там идет обычная жизнь. С долгим сватовством к будущей жене, нехваткой денег, рождением детей (у Фрейда их было шестеро), писанием книг, кристаллизацией идей, борьбой за признание, предгрозьем антисемитизма, возникновением кружка единомышленников.

Для психоанализа жизнь – это симптом. Символический симптом скрытых травм, общественной репрессивности, непрямых удовлетворений. Всякое поведение, содержание речи, оговорки, выбор или отказ от своей судьбы можно и нужно толковать и разгадывать.

Перед нами интеллектуальный детектив, в котором мы то ли играем, то ли живем. Жизнь придумывает захватывающие сюжеты. Психоанализ, возникнув как теория, расцветает в качестве практики. Появляются ученики, последователи, отщепенцы. Первый «заграничный» энтузиаст – это заика Макс Эйтингон, живущий то в Цюрихе, то в Берлине. Его брат, полковник НКВД Наум Эйтингон – организатор убийство Троцкого, одного из поклонников Фрейда…

Психоаналитическая школа приобретает черты то ли секты, то ли партии, то ли мафии. Победителей не судят. Начинается борьба за «классическое наследие» против раскольников, ренегатов, ревизионистов, распад на несколько школ со своими лидерами. Психоанализ расползается по Европе, пересекает океан, чтобы с триумфом вернуться из Соединенных Штатов в Старый Свет.

Как в добром детективном сюжете, разгадка которого известна сначала, она оказывается не той, какую ждали. Вдруг стала видна не сексуальность, а сюжетное строение человеческой души. Человек что-то скрывает и, чтобы скрыть это, выдумывает истории. В том числе историю своей жизни.

На конец жизни Фрейду предуготовлен мучительный, растянутый на тридцать лет и множество операций рак гортани, всемирное признание, упорная работа, преследование фашистами, предсмертная эмиграция в Англию…

И все же самое интересное и в книге Стоуна, и в самом классическом психоанализе – это истории болезней, проходящие перед нами. Не столько даже метод их лечения или их интерпретация, как они сами. В совокупности они дают весь спектр страждущей души, куда мы подставляем свои и чужие симптомы. Отсюда и опыт расширенного сознания с пониманием себя как рядового участника всемирной психодрамы. Знай себе плывем в этом бурном потоке совокупного человеческого невроза, правя по мере сил психоаналитическим веслом.