1313. Интервью с Александром Кабаковым (РГ, 2006, 24 мая)

Игорь Шевелев

Кабаков Александр Абрамович

Прежней литературы нет

Александр Кабаков не дает интервью

В клубе "ЖЗЛ" прошел очередной литературный вечер из цикла встреч, которые журнал "Октябрь" проводит со своими авторами. На сей раз, таковым был писатель Александр Кабаков, который в этом году возглавил жюри Букеровской премии. Присутствующие, среди которых были, в основном, коллеги Александра Кабакова - писатели Евгений Попов, Василий Аксенов, Леонид Юзефович, Анатолий Найман, Владимир Салимон и другие, высоко оценили прочитанные автором "Глянцевые рассказы", которые войдут в новую книгу прозы, готовящуюся к печати.

После того, как Александр Кабаков ответил на вопросы собратьев по перу, пришло время корреспондента "РГ"

Прямая речь

Российская газета / Как вы оцениваете современное состояние литературы с точки зрения председателя Букеровского жюри?

Александр Кабаков / На первой же пресс-конференции в этом качестве я сказал, что никаких интервью, как председатель жюри, давать не буду. Как частное же лицо, могу сказать, что ситуация с литературой не то, что грустная. То, что мы привыкли считать литературой - кончилось. Мы просто этого не замечаем. Прежняя литература кончилась, потому что существует так называемая "сетевая литература", и этой конкуренции она не выдержит. Это то же самое, как если бы все желающие могли принять участие в Олимпийских играх. Они не то, что не установили бы рекорда, но просто не смогли бы пробежать, потому что дорожка была бы забита. Мне кажется, что прежнее занятие литературой кончается. В этом нет ничего пессимистического, значит, пришло время.

РГ / Недавно вы написали статью "Смерть писателя" по этому поводу?

Кабаков / Да, я в этом глубоко убежден. Мы представляем собой вымирающий вид.

РГ / Но, может, речь лишь о гибели былой литературной иерархии со всеми ее критиками, генералами и всей совписовской армией?

Кабаков / Конечно, но при этом я убежден, что никакое дело не может существовать без иерархии. В том числе, и литература. Литература это некая структура, некое профессиональное занятие. Этой структуре и этому профессиональному занятию иерархия необходима, иначе все рассыпается. Человек сел, написал некий текст. Нажатием кнопки он делает его доступным сотням тысяч людей. Это как бы книга, изданная огромным тиражом. Как отличить хорошее от плохого, как им конкурировать? Конечно, это проблема не только литературы. Я убежден, что изменившаяся за последние 20 лет скорость передачи информации перевернет мир настолько радикально, что мы этого даже не можем еще представить. У меня есть сильное подозрение, что все происшедшее в ХХ веке, - не будем даже перечислять, что именно, - связано со скоростью передачи информации. Если бы не было телеграфа, поездов, самолетов, не было бы и революций, войн и прочего в таких масштабах.

РГ / С интернетом писатель превращается из властителя дум в распространителя умственных вирусов?

Кабаков / В общем, да. Самое главное, что нельзя уже говорить о писательстве как о профессии. Если это занятие становится доступным для всех, то это уже не профессия. Дышать - не профессия. Поглощать еду - не профессия. Так же и писание становится не профессией.

РГ / Но и в интернете будет необходима новая иерархия, которая наверняка возникнет?

Кабаков / Я не против интернета. Я сам очень сильно "подсел", как теперь говорят, на интернет. И именно поэтому я вижу, как будущее им съедается. Ты сам туда встраиваешься, потому что некуда деваться. Есть много профессий, которые, по сути, являются распространением информации, - художественной, образной, но информации. Вы говорите, что возникнут указатели в этом море информации. Так ведь и сами по себе эти указатели непрофессиональны.

РГ / Вы так высоко оцениваете старую литературную критику?

Кабаков / Я сильно от нее завишу, скажу так. Я читаю все, что обо мне пишут, всерьез это воспринимаю. Очень часто это меня не радует, но я считаю, что исчезновение критики точно так же приведет к исчезновению литературы, как и интернет. Это часть иерархии, часть структуры. Не может ничего быть без этого.

РГ / Будучи профессиональным газетчиком, вы верите тому, что в газетах пишут? В том числе, и о литературе?

Кабаков / А я всем верю. Я странно устроен в этом смысле, - что бы мне ни сказали, ни написали, ни сообщили, я не отвергаю это целиком. Я тут же впадаю в допущение, что это - возможно. У меня нет априорной уверенности, что это неправда, что тут зависть и прочее. Я рассматриваю допущение, что это правильно.

РГ / При этом вы движетесь внутри этого живого процесса, то переходя в кино, то сочиняя "глянцевые рассказы" для глянцевых журналов, то возглавляя букеровское жюри?

Кабаков / Да, я во всем этом принимаю участие. Две трети книги, которую я сейчас готовлю, это тексты, первоначально опубликованные в сети. Рассказы - в глянцевых журналах. Про кино видно будет, а в сети я просто живу. Понимая при этом, что я там чужой.

РГ / Ну, так председатель Букеровского жюри это что-то вроде генерала прежней литературы?

Кабаков / Ну да. Возраст, наверное, уже такой: "академический".

РГ / Но, может, интернет это и есть способ борьбы с установившейся литературной иерархией?

Кабаков / Интернет возник только потому, что его изобрели. Гутенберг не отвечал за Шекспира. Каждый из них был сам по себе. Как и мы с вами.