1387. Вышли три первых тома Солженицына (РГ, 2006, 17 ноября)

«Колесо» поехало

Вышли первые три тома 30-томника Солженицына

Солженицына Наталья Дмитриевна

Литература

Игорь Шевелев

В ИТАР-ТАСС прошла пресс-конференция, посвященная выходу в свет первых трех томов наиболее полного до сей поры собрания сочинений Александра Солженицына.

Будущий 30-томник открывается 1-м томом, в который вошли «Рассказы и крохотки» прижизненного классика русской литературы, а также приводится роспись содержания всего собрания. Но вместе с ним вышли 7-й и 8-й тома, в которых напечатано начало эпохального «Красного колеса», его «первый узел» - две книги «Августа Четырнадцатого». Именно таким было пожелание Александра Исаевича. Он спешил увидеть напечатанным именно «Красное колесо», - сочинение, которое он считает главным в своей жизни, и которое было задумано им ровно 70 лет назад.

Несмотря на присутствие в 30-томнике знаменитых романов Солженицына «В круге первом» и «Раковый корпус», трех томов «Архипелага ГУЛАГ», четырех томов публицистики, двух томов вызвавшей яростные споры книги «Двести лет вместе», двух томов литературоведческих сочинений, трех томов мемуаров, из которых последняя часть «Иное время – иное бремя» вовсе неизвестна читателям, а также дневника, пьес, киносценариев, - сам писатель настаивал на первоочередной публикации «Красного колеса» еще и потому, что этот эпос, посвященный истории и осмыслению русской революции 1917 года, подготовлен им во второй, доработанной редакции. В начале 2000-х годов, через десять лет после окончания работы над книгой, Александр Солженицын сократил текст, освободив его от второстепенных подробностей и газетных цитат, от некоторых фрагментов, сделав более легким для чтения. Естественно, что теперь он спешит увидеть результат именно этого труда.

Директор издательства «Время», в котором выходит 30-томник Солженицына, Борис Пастернак заметил, что они стремились к выпуску «рабочего собрания сочинений». Это не те модные ныне издания, к которым прилагаются белые перчатки, потому что иначе страшно и в руки взять, такая это роскошь. В солженицынских томах нет сквозной нумерации, поэтому их можно покупать отдельными, интересующими читателя блоками. Переплеты из бумаги верже покрыты тонкой полиэтиленовой пленкой, которая позволяет томам не слипаться друг с другом, стоя на полке, их оттуда легко доставать. «К этим книгам не липнет грязь», - символично закончил он.

Первоначальный тираж каждого тома – три тысячи экземпляров. На вопрос американского корреспондента, почему так мало, издатели отвечали, что они спешат как можно быстрее издать все тридцать томов, по плану это должно случиться в 2010 году, а вышедшие тома по мере надобности будут наверняка допечатываться и не один раз. По словам Натальи Солженицыной, в издание не вошли только незаконченные произведения писателя, огромный корпус его переписки, а также наброски и варианты уже законченного. Но это уже дело будущего.

Прямая речь

На вопросы отвечает жена писателя, она же редактор-составитель Собрания сочинений Наталья Солженицына

Российская газета / Наталья Дмитриевна, нет ли обиды, что пришлось ждать такого собрания сочинений более десяти лет после возвращения на родину?

Наталья Солженицына / Сегодня утром Александр Исаевич, провожая меня, сказал: «У французов есть такая пословица: «Ничто не приходит слишком поздно для того, кто умеет ждать». И напомнил, что 18 ноября, ровно день в день будет 70 лет замыслу «Красного колеса». Когда 18-летний Александр Солженицын в 1936 году, идя в Ростове по Пушкинскому бульвару, был пронзен и остановлен мыслью, что будет писать роман о русской революции. И еще одна дата, ровно 44 года назад, 17 ноября 1962 года в «Новом мире» вышел «Один день Ивана Денисовича».

РГ / А были попытки издать подобное собрание сочинений в России, после того, как в эмиграции вы буквально вдвоем выпустили 20-томное собрание сочинений Солженицына?

Солженицына / Когда мы возвращались на родину в 1994 году, и мне предстояло заниматься отношениями с издательствами и публикациями книг, как частью своей работы, Александр Исаевич мне сказал: «При моей жизни, а надеюсь, и после моей смерти, ты никогда сама не предложишь ни одному издательству ни одну мою книгу. Если мои книги будут нужны, то нас сами найдут, и предложат». Надо сказать, что тогда, в середине 90-х годов предлагали очень мало, никто нас не находил, и почти ничего не печатали. К концу 90-х годов ситуация начала меняться. Солженицына стали печатать довольно много, с допечатками тиражей, и, насколько я понимаю, эта востребованность книг Солженицына факт объективный, поскольку ни я, ни мы не делали для этого ничего, в России у нас литературного агента нет, то есть это некий факт общественной жизни. К данному моменту я имею дело с более чем дюжиной издательств. Тем не менее, зная ситуацию с книгопечатанием у нас в стране Александр Исаевич и думать не думал, что он при жизни получит предложение напечатать наиболее полное собрание своих сочинений, куда войдет все, к данному моменту написанное. Это было для нас радостной неожиданностью, за которую мы благодарны издательству «Время».

- Александр Исаевич настаивал, чтобы сначала вышли тома «Красного колеса». В чем вы видите актуальность именно этой книги в наши дни?

- Читателю, я думаю, будет личная польза от этого чтения. Когда во время революции крутилось «Красное колесо», то, по видимости, любой человек ничего не мог ему противопоставить. Даже самый умный, или облеченный самой большой властью, или генерал, а уж, тем более, рядовой обыватель. Вихрь крутится, - и ты в нем песчинка. То, что происходило в нашей стране недавно, и с робкой надеждой, что, может, оно перестанет происходить, Александр Исаевич называет «Желтым колесом». Оно тоже меняет все, - уклад жизни, отношения между людьми, твой взгляд на свое прошлое, когда не знаешь, зачем жил, и не будет ли, все тобой сделанное, выброшено в помойное ведро. Все иначе, но для отдельной судьбы это тоже страшный вихрь, сбивающий с ног. И вот именно попытка самостояния человека, попытка остаться собой, не изменить общему для нас пониманию, что хорошо и что плохо, - это то, о чем можно прочитать в «Красном колесе», и что, по-моему, и есть самое актуальное в нем.