Год погоды. 14 апреля

Собор Синайских отцов

14 апреля. На самом деле, опять Мария Египетская, но уже, кажется, была раньше, хотя середина апреля наилучшее время для успения даже в египетской пустыне. Особенно в египетской пустыне, откуда сейчас уже возвращаются довольные первые курортники. Но собор синайских отцов тоже куда как неплохо. Отцы синайские и жены постпорочны. Мария, как посмотришь внимательней в святцах, действительно умерла первого апреля (по старому стилю, а какой же там еще был, в пустыне-то…) А в великий пост, когда читается покаянный канон Андрея Критского, то при нем и молитва Марии Египетской, а на утрени четверга пятой недели поста среди великопостного канона еще и ее житие, почему служба и называется – стояние Марии Египетской. А почила, да, сегодня. Впрочем, жизнь идет как-то вбок календаря, он, когда присмотрелся, то заметил это с математической точностью.

Накануне, например, на северной окраине неба воздвигся совершенно горный ландшафт, - Фудзияма, Чечня и Кавказ вместе взятые. Потом собрался дождь, но, когда он выглянул вниз с балкона, то сверху заплясали снежинки. Бывает и так. А после пионерских календарей и делать жизнь с кого, на Марию Египетскую смотришь с подозрением: какой аналитический центр организовал ее почитание? Кто такой Зосима, на показаниях которого построена вся разработка легенды о 47 годах, проведенных бывшей веселой дамочкой голой в пустыне, поскольку вся одежда давно истлела? И это – о любимой им с юности Марии Египетской! Что же говорить об остальных.

Солнце светит, а холодно, вот и вся Мария. На фоне перистых кучевые идут вбок, как причудливой формы аэростаты. Зависли, и так красиво, что даже обидно, что нечем заняться, как только следить за их перемещениями. Времени много, как у Марии перед Богом. Что-то нас держит в стороне от первобытного состояния, но мы не знаем, что именно, и поэтому не ценим его. Перечитывая тургеневского «Рудина», заметил, что и его должность в нынешние времена может значиться как приживальщик у господ помещиков по части умственных упражнений. Да, да, очень похоже.

Между тем, птицы все увереннее режут небо и воздух на мелкие куски. Ветер как-то лихорадочно перебирает свежий мусор в контейнере, и что-то даже уже сбросил бумажное на землю. Если идти дворами в магазин, то под ногами мягко и почти грязно, но нога уже не тонет, и ботинки не пачкаются. Он вспомнил, как позавчера ехал в районе Профсоюзной, его догнала машина с милицией, сразу несколько человек оттуда выскочило, подбежали к нему. Он вышел, показал документы. Они извинились и уехали дальше. А дома из новостей узнал, что взорвали одного рекламщика, которого однажды сам видел: тот в докапиталистическом прошлом был учителем литературы в техникуме, а, разбогатев, издал четырехтомник Георгия Владимова, ради этого из Германии тогда приехавшего. Теперь ни Владимова, ни его. И он как-то вдруг разлюбил на машине ездить. По городу уж, во всяком случае. Да и вне города тоже не лучше. А так выйдешь из подъезда в надежде другого и лучшего, - воздух ударит в лицо, все запахи сразу, где-то старую траву жгут.