Год погоды. 21 декабря

Пропущенный день

21 декабря. Когда-то казалось, что папка дня будет бесконечным полем, которое не пройти, собирая цветочки, лежа на траве, глядя в голубое небо без края, где вьется птичка, наверное, жаворонок, если песня не врет, которую тоже тут же затягиваешь.

А теперь все скукожилось, потому что сил нет. Сердце жмет, дыхания не хватает. Хорошо бы, думаешь, этот день и вовсе пропустить. Ведь не человек для субботы, а суббота для человека, - так нас учила жизнь в кабинете атеизма, где проводились самые сладкие часы после лекций за чтением евангелий.

А если суббота для человека, то почему бы, по понятной всем людям слабости, не пропустить ее вовсе. Провести в полудреме, отключив телефон. Взглядывая время от времени на висящие на стене часы, - а на них вдруг три часа пройдет, вдруг десять минут. На улице наконец-то потемнело. За стеной у соседей вдруг начал биться тяжелый рок и затих, захлебнулся. Если в доме напротив горят огни, значит, еще воскресный вечер, не ночь. Не хочется вставать. Хочется не быть в мягкой форме: спать. Потом вроде бы и спать не очень хочется, и желания жизни тоже не прибавилось.

День стоит, а в нем нет никого.

Это не день, это зимняя шкурка дня. Ничем толком не заполненная.

Вспоминаешь разговоры в метро. Когда говорят между собой девушки, почему-то запоминаются только матерные междусловия. В мусор, в мусор.

Идеальный вариант прожитого дня это детективная интрига, в которой мы принимаем участие лишь в качестве понимающих ее наблюдателей. То есть лично она нас не касается, но будоражит, намечая еще большие перспективы ума и смысла. Тогда и этот слякотный уличный мусор, именуемый нынешней русской зимой, находит какое-то место в общей божественной экономии. Бог не фраер, но тоже почитывает детективы.

Хорошо ощущаемая стена за спиной, дальше которой отступать больше некуда, придает изворотливости мозгам. Пытаешься что-то изображать из себя вплоть до выхода из дома. Тут тебя подхватывает и несет вперед. Тем более что уже в метро ощущается подспудное напряжение. Эту подавленную агрессию, которая то и дело вырывается наружу, всякий московский житель ощущает брюхом – будь то в метро или в личном автотранспорте. Главное, в соприкосновении с другими людьми.

Вот, выходя из метро на Пушкинской, он видит, как какой-то парень, идя навстречу, так отшвыривает плечом женщину, что та буквально отлетает в его объятия, поскольку он шел в полутора метрах от нее. Он постарался самим прикосновением к ней ее успокоить. Вроде бы удалось, она пошла дальше. А он, выйдя уже на аллею Страстного бульвара, все воображал, как влепил бы этому парню, будь у нее реакция более быстрой. И то ли было ему стыдно за это, то ли нет, он сам не понял.

А потом попал в театр «Эрмитаж», где кругом были знакомые, где ему вручили бесплатный пропуск на хорошие места в третьем ряду. Через двух людей сидела Ольга Остроумова. На следующем ряду, прямо за ним, Попцов.