Год погоды. 15 мая

Бориса и Глеба

Год погоды. 15 мая

15 мая. Если соловья услышишь сегодня раньше кукушки, то лето для тебя будет хорошим, - соловьиный праздник сегодня должен быть. И мощи невинно убиенных братьев Бориса и Глеба перенесли как раз в этот день почти девятьсот лет назад, - для Руси древность почти германская, - чтобы можно было сказать: «Борис и Глеб сеют хлеб».

Ну и хорошо. Погода, кажется, пошла на поправку, на потепление. Ночью, как он потом обнаружил, были открыты окно, балкон, и он замерз ужасно, - сперва встал надел носки, потом свитер, и только тогда затих. Под утро приснилось, что в старой их родительской квартире, которая часто ему снится и обычно с какими-то страстями, - позвонили в дверь, что уже было началом чего-то нехорошего. Брат заглянул в «глазок» и стал открывать. Он не успел ему помешать. За дверью оказалась почтальонша, а за ней какой-то мужик с большим бумажным мешком, еще какие-то дети. «Это ничего», - сказал брат. Все-таки он вытеснил мужика, который тоже хотел войти с мешком. Почтальонша сказала, что им какой-то подарок, заказ, надо расписаться. Он, кажется, поставил надпись фломастером на специальное место на лацкане ее форменного костюма, - потом долго вспоминал цифру, - 14-е, что ли? Наконец открыли дверь, оттуда стали вносить подарки, он вышел в коридор, была какая-то радость, дети протягивали цветочки – белые пушистые шарики на ветках, - продукты, что-то еще. У соседей тоже открыли дверь. Там была Надежда Ильинична, которая сказала ему: «Боря, это я». Он приветливо ей кивнул, вошел в квартиру, недоумевая, вроде бы она умерла уже, неужели он забыл? Он сказал это брату. Тот подтвердил, что умерла, и тоже напрягся. Вот тебе и цветочки. Ни в коем случае, ничего нельзя брать. Они же все с того света. Кто что брал? Уже не вспомнишь. В дверь опять позвонили. Брат открыл: там стояли те же люди, где-то мелькнул еще раньше умерший муж Надежды Ильиничны, ну, конечно, Таня живет одна, они все умерли. Брат быстро ввел снаружи дочку, которая там стояла в комбинезоне среди чужих, улыбаясь, что все нормально, всем спасибо, - а кто позвонил в дверь? – спросил он. – «Она и позвонила, умница, уже большая». Никак она не могла достать до звонка. Она, впрочем, оказалась уже мальчиком, хоть и собой. Они быстро закрыли дверь, глядя друг на друга, и он проснулся, чтобы все обдумать и запомнить сон. Долго лежал, вспоминая какие-то упущенные детали. Говорил себе, что нельзя забывать. Что-то шептал, потому что, произнесенный, сон запомнится наверняка.

Он так и думал, что там будет лучшее из настроений, как всегда у него бывает среди близких людей, отзываясь потом сожалениями в одиночестве. Он не помнил, жалел ли об этом сразу ночью, но утром, придя в рассудок, не жалел. Из окна видел, как возятся перед подъездом в своей машине сосед с сыном, который выносил из гаража-мыльницы какие-то инструменты отцу, тряпки. Вспомнил, как жаловался его папа, что у всех дети, как дети, а у него черт-те что. Он и сейчас, будучи намного старше соседа, чувствовал себя никчемным его сыном на побегушках. Если уж останавливаться в развитии, то раз и навсегда. Он ни о чем не жалеет. Небо опять застилалось облаками.