Год погоды. 21 сентября

Рождество Богородицы

21 сентября. Растительную жизнь лучше проводить у воды, глядя на падающий в нее желтый кленовый лист, на паутинку, на белое отраженное облачко. Сидишь и ждешь, когда Богородица избавит от душевной маеты и смуты, прибавит ума, которым можно все осветить. В клети якобы собран урожай, - госпожинки, Богородицей подаренные.

Солнце светит тепло и лениво, и двигаться в его тепле хочется медленно, как не живущему уже, а умирающему растительной жизнью. И взгляд столь же медленный, полный собственных орбит. Это время паузы, обыденного небытия, ухода от все равно невыполненных обязательств. Греешься, как ящерка, вползшая на камень, чтобы быть ближе к небу. Пресмыкающиеся нынче только и жильцы на этом свете.

Он чутко следит за правильностью своего окостенения. Очень мешают мысли, но эти протоки он направил прямо в клоаку письма, в умственное испражнение, с которого, как и с любого другого, начинает каждое утро, иногда оставаясь за своим четвероногим другом, письменным столом, на весь день. Свист и шипение – стиль его прозябания. И от жары прячешься, а перед наступлением холодов приходишь в истинное отчаянье. Говорят, что надо пересидеть дурные времена в оцепенении, а там что Бог даст. Это не для него. Он шипит все сильнее, отчаянней. Язык раздвоен, веки приплюснуты. Деваться некуда.

На его счастье, день солнечный, хотя легкая осенняя дымка говорит, что с запада надвигается дождь и пасмурная погода, которой он не перенесет. Врешь, подлец, говорит он себе, сожрешь и это. Тонкость чувств и душевных способностей ящерицы ему, как и всем, только во вред. Рай это вечная страна лежки на солнце и слушания музыки в наушниках. Обрубаешь себе хвосты, ползя к равноденствию, а все равно – выползень выползнем, пустая натура.

У него было несколько ложных ребер, из которых можно было создать столь же ложных подружек, но он предпочел, соединив их перепонкой, использовать, как счастье, для полета. Точнее, для планирования с высоты, когда все осточертеет, а хочешь проверить себя, - тля ты напрасная или право имеешь? Солнце приводит его в оцепенение. Он ощущает свою бедную головушку в качестве пустой комнаты, в которой медленно летают пылинки. А он, открывая глаза с недвижным зрачком, их видит. Во лбу же - туман.

Он окидывает взглядом пустыню, в которой оказался. Ползти особо некуда. Проще всего закопаться в песок, усохнуть, окостенеть. Нужно убежище, но нет и его. Будут дергать, пинать ногами, делать из тебя браслет на руку. Он задремал, проснувшись от натекшей под щеку клейкой слюны. Кто-то с небес сказал: «желтопузик». Он сделал вид, что не слышал. Его бородавчатое мясо, он надеется, не годится в пищу. Было время, и он залезал в каждую щель языком, проверяя, нет ли там жизни и тараканов. Женщинам нравилось, ему тоже. Теперь приелось и это. Он был горд своим аппетитом, теперь горд пресыщением. Дело идет к зиме, солнце на закат. Остается высасывать жизнь друг из друга, святой дух дает пожевать своей плеромы. Та истощается, но что-то еще есть, иначе каюк, очертания которого все четче.