assole   .....................................

Подумалось, что «ЖЖ» – бесценный материал для психологов и психоаналитиков. 

Ежедневные записи тысячи людей различного возраста, занятий, жизненных установок 

идеально подходят для изучения и выявления психических отклонений и душевных 

расстройств. Тем более что пациент описывает свое состояние в неведении, что все его 

записи анализируются, а значит, искренне и без умысла. Какая практика для студентов 

мединститутов и просто любителей психологии! Я уже представляю, как потирают ручки 

маститые профессора, подготавливая очередную практическую работу для студентов, 

основанную на изучении психического фона одного из «жж»-юзеров.

В работу можно включить огромное количество всевозможных заданий: выявление 

мотиваций, скрытых синдромов, детских психических травм, различных комплексов и фобий. 

Наверное, не менее интересно разбирать «жж»-юзеров и по типам акцентуированных 

личностей, как по темпераменту тревожный, гипертимный, аффективно-лабильный, 

дистимический, аффективно-экзальтированный, эмотивный, так и по характеру: 

демонстративный, педантичный, застревающий, возбудимый. И при этом никто из 

пациентов не будет противиться анализу его психического состояния, а напротив, минимум 

раз в день предоставлять все новый и новый материал для изучения и составления полного 

портрета его внутреннего Я. 

Конечно, это шутка, и «ЖЖ» не изучают на кафедрах психологии, но все же. Я даже примерно 

представляю свой диагноз – что-нибудь в таком роде: интроверт дистимическо-

застревающего типа с депрессивно-невротическим синдромом.

33   ..........................................

Случилось тут дружественной журналистке, проживающей в одной из бывших союзных 

республик, писать большую статью про некоего ювелира. Ювелир этот – мастер редкий и 

выполняет заказы исключительно правительственного уровня. Из золота, серебра и 

драгоценных каменьев делает роскошные вещи, которые потом главы одних государств 

преподносят в подарок главам других государств.

Так вот, статья, значит, написана уже, готовится к публикации, приносит ювелир фотографии 

своих творений, чтобы статью должным образом проиллюстрировать. Подруга моя, девушка 

вежливая и воспитанная, чтобы беседу поддержать, спрашивает: «А какой у вас следующий 

крупный проект?» Мастер же, ничтоже сумняшеся, отвечает, что ему-де большое ружье 

заказали. Ко второй инаугурации Путина.

atorin   .....................................

Приснилось мне как-то, что вернулся я в Москву и пошел проситься на работу в родной 

академический институт. Очень живо приснилось, с подробностями. Пришел к директору, с 

которым были всегда хорошие отношения. Так, мол, и так: надоело все, я понимаю, что 

зарплата никакая и не прожить на нее, но хочу вернуться в родные пенаты. Академик долго 

смеялся, по плечу хлопал, даже интересовался, не пьян ли я, но сказал, что рад будет: «Пиши, 

мол, заявление».

Сел я заявление писать, и началось – типичный комплекс «Берлиоз (не композитор)». И так 

напишу, и эдак, то по-английски начинаю, то по-русски, перечеркиваю. «Прошу принять меня 

по собственному желанию». Потел-потел, написал кое-как. Дальше – отдел кадров, а в нем 

сидит все та же тетенька, что и пятнадцать лет назад. Смотрит на заявление и говорит: «Это 

все хорошо, а где ваша трудовая книжка?» И тут холодный пот прошиб, потому что нет у меня 

трудовой книжки. «А-а-а, – говорит тетенька, и я чувствую, что пропал. – Мне директор не 

указ, потому как без трудовой книжки не положено». И тут я вспоминаю, что в далекой 

Калифорнии, в шкафу, лежит нотариально заверенная копия этой чертовой книжки. «В какой 

еще Калифорнии?» – удивляется тетенька и смотрит на меня, как на врага народа. И тут я 

вспоминаю, что и паспорта-то у меня нет, и гражданства тоже.

И от ужаса проснулся. Потряс головой – за окном одноэтажный спальный квартал, пальмы. 

Достал папку с бумагами, нашел копию трудовой книжки. Поглядел на нее, вздохнул и поехал 

на американско-японскую работу. 

mozgovaya   ...............................

Вернулась. Семейство шахида долго рассказывало мне про то, что он в четыре года упал с 

крыши, получил эпилепсию, не закончил школу и, вообще, был больной и ненормальный, и 

никто его поступка не одобряет. Семья: отец – строительный подрядчик, дядя – учитель 

английского, братья – программисты. В доме ни одной его фотографии. Дети воспитанные и 

серьезные. С момента взрыва их никто не трогал, и вот пару недель назад пришли дом 

разрушать. Пока не разрушили. Но скоро, видимо, опять придут. Мать плачет, говорит, что и 

не подозревала. Он говорил, что ездил в Рамаллу к врачу по поводу своих припадков 

эпилепсии, и иногда оставался там на день-два. Денег, мол, ни от кого не получали за 

«геройство» сына. Впрочем, это подтвердила мне насчет них еще пара источников. В итоге 

мать предложила мне выйти замуж за другого ее сына.

Писать буду потом, много там всяких сложных моментов. После него из этого же пригорода 

Шхема, или деревни, еще один шахид в Герцлию взрываться отправился. Тот уже был вполне 

нормальным, состоятельным, с женой, дочерью маленькой и большим домом. Не все так 

просто.

Потом заехала в Куфр-Юсуф, к палестинцу, который 18 лет отсидел в израильской тюрьме 

понятно за что. Теперь воспитывает местных детей и подростков в духе «не ходите, дети, к 

Ясиру гулять». К его, или не его, чести, шахидов там пока не было. Даже арестант у них был 

пока только один на всю большую деревню – да и тот попался на том, что работал в Тель-

Авиве в ресторане без разрешения.

Ну и еще много чего было всякого. В какой-тот момент, поскольку обстановка в Шхеме была 

сегодня не очень после вчерашнего убийства солдат, струсила и прикрепила на стекло 

машины пометку «пресса».

desquire   ....................................

В урне на лестнице завелись неведомы водоплавающие зверушки, скорее всего, из разряда 

«пожирателей бычков». Ежели поднести ухо близко к отверстию, в котором плавают 

прожженные губительной похотью многих людских поколений окурки, можно услышать, как 

оттуда доносится смачное чавканье. Временами среди горки пепла появляются несколько 

разноцветных пар глаз, и, радостно повизгивая, они устремляют свой взор на очередного 

курильщика, клубами дыма сжигающего свое невосполнимое здоровье. Мех у них зеленый, с 

вкраплениями металла и целлюлозы, на лапках по 24 пальца, а рот изогнут в форме 

курительной трубки для соответствия своей высокой миссии.

Вы не подумайте ничего, я только табак курю.

Когда чай кончается. 

noyau   .....................................

Что делать, стоя перед 200 сортами французских вин в магазине? Куда податься? И вообще, 

чего от них хотеть? Все нижеизложенное – банальные советы мне, любопытной, от 

дружественных аборигенов, образовавшие небольшую систему…

Плохое вино – это не значит, что туда добавлен метиловый спирт и клубничный сироп, 

плохое – это когда перемешаны все сорта винограда без разбора, виноград перезрел, и в вине 

слишком много сахара, отстояно неправильно и т.д. Бывает, водички плеснут… Абсолютное 

большинство красных вин – сухие. У кого нет к ним привычки, тому и французские вина не 

понравятся… Кагор искать бесполезно: «Сладкие вина вышли из моды ужасно давно! 

Неужели их еще пьют?»

Vin de table – это не вино, которое ставят на стол, а то, чем поливают мясо при жарке. Его не 

пьют вообще и относятся, как к уксусу. Несколько лет назад потчевали меня раклетками в 

Швейцарии, и полагалось к ним белое, которое было только качества vin de table. Хозяин 

смотрел на бутылку грустно, а потом сказал: «Я понимаю, что раклеты с красным вином – это 

преступление, но столовое вино – это еще хуже», унес бутылку и вернулся с красным с 

«маленького виноградника одного моего родственника». 

Что дальше? Надо смотреть на этикетки. Внизу всегда есть пометка о месте рaзлива вина 

(иногда о способе). Формул счастья две: Mis en bouteille au chateau, Mis en bouteille au proprietaire 

– по бутылкам разлито в замке или у владельца. Других вариантов на удивление много: и в 

районе производства, и с учетом всех особенностей, и таким-то, и товариществом виноделов 

– отметаем! Среди них могут быть и прекрасные образцы – но правильный выбор в этой 

категории требует больших знаний. Останется не так уж и много. И, к счастью, вина будут не 

самыми дорогими. 

Ну а потом формальные признаки заканчиваются – надо начинать пробовать, запоминать 

особенности вин разных областей… Бордо, берега Роны, район Луары. Тут уж 

индивидуальные вкусы, о которых не спорят. С ростом цены обычно растет время выдержки. 

Французы могут иногда проявить «оригинальность» и купить бутылочку испанского вина. 

Если специально спросить, что они думают об итальянских винах, многие замнутся и скажут: 

«Да, Италия производит вина…» – но надо смотреть на их лица в этот момент. 

Voila!

diam   .....................................

Жила-была где-то в России одна пожилая женщина. Не было у нее ни семьи, ни детей, 

проработав всю жизнь врачом, она получала свою мизерную пенсию, которой с трудом 

хватало на жизнь. В один прекрасный день пришло ей странное письмо в большом красивом 

конверте из-за границы, в котором говорилось, что в далеком Израиле умер ее родственник и 

что по закону она может претендовать на часть наследства. 

Женщина собрала свои пожитки и отправилась за наследством. Оказалось, что ее разыскала 

двоюродная сестра, которую, как и самого богатого родственника, она никогда не видела, и 

даже разговаривать с ней приходилось через переводчика. Сестра тоже была небедным 

человеком, потому что в свое время работала в кнессете с самой Голдой Меир, и поэтому 

совершенно бескорыстно помогла ей получить свою часть наследства. Сумма оказалась 

немаленькой даже после того, как от наследства отхватили по жирному куску государство, 

банк и адвокатская контора и остаток разделили частей на шесть между наследниками. Это не 

сделало ее миллионершей, но пять нулей «зелеными» вполне могли обеспечить достойную 

старость.

Как разумный человек, она не стала тратить деньги налево и направо, оставила их покамест в 

банке, оформила себе пособие по старости, вроде пенсии, сняла небольшую скромную 

комнату и стала постепенно обживаться на новом месте, знакомиться с людьми, ходить на 

бесплатные курсы изучения языка. По привычке в день пенсии она приходила в банк, 

снимала всю сумму до копейки и прятала деньги дома в укромном месте. Оказалось, что 

пенсии ей вполне хватает и, если захотеть, можно даже откладывать немного денег для какой-

нибудь покупки побольше. Можно немного сэкономить, если покупать вещи в магазине 

Second hand. Если лишний раз не проехаться на автобусе, то сэкономишь шекелей пять, то есть 

стоимость двух билетов для пенсионера. Если мыть посуду пореже и лить воду только 

тоненькой струйкой, то счет за воду получается заметно меньше. Можно купить продукты на 

рынке в конце дня, или даже иногда там оставляют коробки с фруктами или молочными 

продуктами «просто так», потому что назавтра они совсем испортятся. 

Постепенно сбережения росли, грели душу и придавали все больше уверенности в 

завтрашнем дне. Так продолжалось семь лет.

Две недели назад мне позвонила мама и попросила забрать их в парке и подвезти домой, 

потому что Фира (так ее звали) плохо себя чувствует. Пока мы ехали, завязался разговор, и я 

уже не в первый раз убедился, что она очень приятная женщина: образованная, 

эрудированная, с чувством юмора. От нашей помощи отказалась и пошла домой. В тот же 

день она умерла в больнице.

У нее никого не было, она не оставила завещания, в квартире позже нашли двадцать тысяч 

долларов.

Незадолго до смерти она говорила, что хочет, чтобы ее взяли в какую-нибудь семью. Что 

тогда бы она отдавала этим людям всю пенсию и еще много денег каждый месяц.

annet   .....................................

Наши воспоминания о соседней квартире (достоверность не гарантируется).

Начинает папаша. Он помнит, как в этой квартире у переводчика Ланна и его жены жил Мур, 

сын Цветаевой. Папа считает, что Ланн был первым возлюбленным Марины, поэтому она 

послала сына именно к нему. Местные дети звали Евгения Львовича Ланна «Дядя Чертик», 

потому что он, патлатый и тощий, выскакивал неожиданно и начинал орать, требуя тишины, 

которой постоянно болезненно жаждал. Мальчишки специально катались на гремучих 

самокатах под его окнами. В доме была громогласная лифтерша Наташа. Однажды она 

заболела, и Ланн достал ей некое лекарство. Она трубно вещала об этом на лестничной 

клетке. Ланн выскочил из квартиры и закричал: «Если ты будешь так громко говорить, 

лекарство тебе не поможет!»

Жена Ланна страдала алкоголизмом, и Ланн для нее менял у соседей хлебные карточки на 

водочные. У нее был рак, и Ланны решили покончить с собой. Услали домработницу на 

дальний рынок, и Ланн сделал какой-то укол жене и себе. Домработница вернулась, вызвала 

«Скорую» и милицию. Жена умерла, а Ланн был без сознания. Санитары не могли 

развернуться на лестнице так, чтобы не нести больного вперед ногами, вытаскивая носилки 

из квартиры, и позвонили в нашу дверь. Мальчик открыл. И очень испугался, потому что 

врачи вносили в квартиру труп соседа (Ланн был в отключке). Занесли, каким-то образом 

развернулись и вынесли. В больнице Ланн умер. 30-томное собрание сочинений Диккенса 

под его редакцией продолжало выходить, но фамилия была уже в рамке. Перед 

самоубийством Ланны подробнейшим образом расписали, кому какое имущество отходит, 

одна комната оставалась домработнице. Но домработница уехала в свою деревню, в двух 

комнатах поселились две простые семьи из Мордовии. 

Одной из них соседи через стенку (а именно детская Ахматова – Агния Барто) купили 

кооператив, а комнату их прибавили к своей квартире, которая, таким образом, стала 

пятикомнатной. А в оставшуюся комнату позже въехала одинокая Евгения Константиновна, 

нянечка в детской психиатрической больнице. Я помню ее старушкой. Со спины это была 

тургеневская барышня: миниатюрная фигура в светлом кисейном, белые туфли на каблучках, 

обязательно перчатки и зонтик от солнца. И – восковое строгое личико старой аристократки. 

У нее были две несовместимые страсти: чистота и кошки. Дома она постоянно чистила 

кафель и ножом скребла паркет. Кошка Васенька жила на лестничной клетке, блюдца стояли 

под дверью. Другие кошки кормились под окнами. Много лет я просыпалась от слов Евгении 

Константиновны, доносящихся с улицы: «Кыс-кыс-кыс!». 

Выходила из квартиры Евгения Константиновна так. Сначала она тихо приоткрывала дверь и 

выглядывала – не видит ли кто. Потом выставляла на лестничную клетку туфли. Снимала 

тапочки на коврике в квартире и, стоя «лицом в квартиру», делала шаг назад одной ногой – в 

одну туфельку, другой – в другую. Она всегда выходила из квартиры задом, входила обычным 

образом, но разувалась за дверью. Туфли забирала. Но в старости стала их часто забывать, как 

и ключи в дверях. На пенсии она продавала свечки в церкви Радость Всех Скорбящих  на 

Ордынке. Никогда не была в платке, только в шляпке. Евгения Константиновна умерла. Ее 

тело выносили из подъезда, когда я входила в него, шла из института. Кошки безумствовали, 

требуя пищи. На кошачьем посту Евгению Константиновну заменила Галина Абрамовна из 

другого подъезда. И много других лет я просыпалась от ее позывных: «Мура-мура-мура!». 

Квартира перешла по наследству родственнице Евгении Константиновны Людмиле. 

Людмила – солистка Большого театра. Навряд ли балерина – она, скорее, похожа на фрекен 

Бок, но и для певицы ее голос мне кажется несколько… хрипловатым, что ли. Людмила носит 

алый бант в высокой прическе и заставляет моего робкого папу поливать ее цветы, когда она 

на гастролях. Поначалу Людмила норовила квартиру сдавать. Каждая попытка заканчивалась 

скандалом, жильцов выдворяли с милицией. То они съедят ее сушеные грибы и не хотят 

платить за них, то еще что. 

А один жилец без ведома Людмилы пересдал квартиру портнихам, матери и дочери. 

Людмила вернулась с гастролей и пыталась попасть в квартиру, но портнихи держали 

оборону, не пуская незнакомого им человека. Хозяйка по обыкновению прибегла к помощи 

милиции. Дверь взломали, и Людмила принялась выбрасывать вещи жиличек на лестничную 

клетку. Это были свадебные и бальные платья, в коробках и без. Они летели, развеваясь и 

будто бы сокращаясь, напоминая гадов морских: осьминогов, кисейных медуз, скатов, каких-то 

трепангов. Потом все это добро некоторое время хранилось в нашей квартире, вызывая у меня 

смутное омерзение. Теперь Людмила вознамерилась жить здесь сама, и уже год в ее квартире 

идет ремонт. Она постоянно нанимает и увольняет рабочих, то недоплатив им, то не 

заплатив за какие-то оплошности. 

Когда Агния Барто умерла, мне было года три. Это была первая смерть в моей жизни. Мне 

сообщили об этом серьезно и торжественно, как до этого сообщали только о праздниках. Я 

помню свою безумную радость, восторг: «АГНИЯ БАРТО УМЕРЛА!» Это было СОБЫТИЕ. Я 

прыгала, смеялась и хлопала в ладоши. Мне объяснили. Я поняла, что «навсегда» – это очень 

плохо. 

В прошлом году жильцы нашего дома решили запретить парковку чужеродных авто в нашем 

дворе! Поставили воротца, которые должны запираться. Ключи – только у жильцов. 

Активистом была кошковод Галина Абрамовна. Некто Марат из соседнего дома, отделенного 

от нашего фигурной решеткой под током, въезжая в арку, поцарапал свой джип о наши 

воротца. Наутро на клич «Мура-мура» никто не отозвался. На двери подъезда, в котором 

живет Галина Абрамовна, появилась записка, сделанная левой рукой. В ней анонимный 

источник сообщал, что видел, как охранники Марата ловили кошек и сажали их в багажник. Я 

смотрела в окно. Галина Абрамовна стояла у фигурной решетки и всматривалась в соседний 

дом. Когда-то на его месте был Нарсуд. 

Однажды я шла в школу и видела мужчину, который стоял возле него на коленях, плакал и 

говорил: «Там человека судят, а убил я».

krolik   .......................................

Спасибо Асе за ссылку на стихи Ани Горенко. Из всех людей, которые уже умерли, наверное, 

самая больная для меня смерть – это смерть Анечкина. Она была первой моей подругой в 

Израиле, недолго, и очень безумно, и истерично как-то. 

Этот странный псевдоним придумал ей Дема Кудрявцев. Девочка Анечка, как называли ее 

тогда в другой стране почти 12 лет назад. Худая, абсолютно сумасшедшая, коротко 

стриженная, очень красивая, если бы не большие очки, – такой я помню ее все эти годы. Мы 

ездили автостопом в Эйлат. Потом жаркой иерусалимской осенью она стучала в час ночи в 

мою комнату, которую я снимала в полуподвале в религиозном районе прямо на горе над 

городом, я закалывала волосы, оставляя челку, влезала в джинсы, и мы шли на всю ночь 

гулять по городу и пить в забегаловке под фанерным парашютом на рынке, где нас иногда 

кормили шашлыком и поили бесплатно марокканские мужики, ничего, как ни странно, не 

требуя взамен. Мне было 20, Анечке 18. 

Анечка любила Тарасова на квартире у Генделева, у Тарасова была жена, она находила их и 

била Анечку зонтиком. Анечка пила вино в забегаловке под парашютом, читала мне 

абсолютно сумасшедшие стихи, и плакала, и захлебывалась, и говорила жалобно: «Тарасов, он 

как гранатовое дерево, светится на солнце кровь его, и он стоит одинокий такой, 

недоступный, как «машбир», а они думают, я б… на х…, а я не б…, я на х… русский поэт». 

«Машбиром» назывался самый дорогой универмаг в Иерусалиме, у нас никогда в те годы не 

было не только денег, но даже мысли в него зайти. А Анечка и впрямь осталась русским 

поэтом. Невероятной боли, и безумия, и силы.

berezin   .....................................

За последние несколько дней я прочитал несколько историй про то, как в Москве 

милиционеры, проверяя документы, спрашивая документы, присовокупляли к этому 

требованию какой-нибудь дурацкий вопрос. Вопрос типа «А где в Москве находится 

зоопарк?» или «Как решить квадратное уравнение?».

Я никоим образом не подвергаю сомнению подлинность этих историй – это не мое дело.

Понятно, что для меня, как и для многих других людей, архетип таких диалогов восходит к 

довлатовскому милиционеру, что спрашивает богемных тунеядцев, в каком году изданы 

«Четки» Ахматовой.

Хотя, конечно, тут есть и два иных образа. Это, разумеется, Сфинкс со своими загадками, 

предтеча фрейдовщины. Ну и шиболет народный. Радостная резня на фоне колосса.

Про этот шиболет я и расскажу. У моего друга, писателя Волоса, есть чудесный рассказ про 

город Душанбе. Это рассказ про москвича, что приезжает в Душанбе и понимает, что это тот 

город, в котором он должен жить. Москвич бросает квартиру и работу (это правильный 

иерархический порядок), переселяется, начинает работать в какой-то пирожковой, женится, 

но город не признает его своим.

Он дружит с множеством людей, блестяще знает язык, но все равно он  чужой. И вот когда 

начинаются беспорядки, его ночью (действие рассказа происходит на протяжении одного 

дня, то и дело проваливаясь в прошлое), так вот, его ночью останавливают какие-то люди и 

говорят:

– Скажи «овечка, овечка…» – а это такая песенка, аналогичная русской песенке про елочку и 

зайку серенького.

И по странному наитию этот бывший москвич произносит «овэчка, овэчка, гдэ твоя 

уздэчка…» точно таким же образом, каким его жена, бывшая родом с окраины, пела над 

колыбелью сына.

– Ага, – говорят вопрошающие, – так ты – кулябец!

И режут его. И вот бывший москвич с ножом в печени, вытягиваясь перед смертью, 

понимает, что его признали за своего. Он заплатил свою цену, и вот он свой.

Оттого истории про милиционеров, что интересуются школьными начатками математики, 

меня не радуют. Меня они пугают. 

evva   .....................................

...Сыпь на руках, густая, красные точки.  Ах, мама, что это?  Ах! Тихая паника, конечно. 

Прокручиваю сценарий: анализы, антибиотики, инъекции, долгий карантин... вызывать 

бабушку… ебтвоюзачтомне… Мам, уймись, не звони, это я фломастером. Срисовала из 

справочника «Инфекционные болезни».

– Ты напрасно думаешь, что выходки такого рода меня умиляют...

_              Ну извини, пожалуйста, – дежурным голосом. 

Что-то сильно не так в школе. И учится хорошо, и подружки хорошие, но несомненна «тайная 

печаль», а расспрашивать – только множить...

...Три раза в неделю бацаю для нее рефераты: собираю материал и диктую. Распечатку нельзя, 

только от руки. Последнее (хоть и болела, а делать надо): «Жизнь и творчество Иммануила 

Канта», «Полосчатые гнейсы» и «Поселения культуры Хараппы». Замечательно вроде бы, но 

валовой объем заданий все гасит. И потом Интернет и энциклопедии далеко не у всех в 

классе, одна мамаша жаловалась: приходится отпрашиваться с работы, идти в библиотеку – а 

ксероксы опять же не во всех библиотеках. Переписывает в тетрадочку, потом ребенок 

переписывает – какие-то, ей-богу, рудники. 

Зато по литературе – честное пиршество: умно и занятно подобранные фрагменты из 

новиковского «Детского чтения для разума и сердца» («Неумеренность расстраивает хороший 

стан, и от нее бывают угри, которых никакими славными умываниями истребить не можно»), 

«Письмовник» Курганова, «Детская философия» Болотова. Теплов, Погорельский и даже 

Шишков и Ишимова. Вообще, очень хорошая хрестоматия Кузнецовой-Мещеряковой, но в 

федеральный комплект, конечно, не входит, не Сорос, поди, какой. 

venediktov   ...............

Снова та же фигня – никто не работает, все в «ЖЖ» пишут.

Всех уволить, всех.  

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга